Я даже представлял себе, как творец
работал над этим высокохудожественным произведением. Он видимо для
начала очень долго рассматривал натуру сверху, набираясь
впечатлений, затем быстро набрасывал эскиз. А чего там долгого
набросать десять линий расцветив их квадратиками. А дальше
начиналась адская работа по подбору толщины черных линий и по
расположению прямоугольников. И так два года, пока наконец,
полученный результат не удовлетворил взыскательного мастера.
Изысканная утонченность черных линий
чудесным образом сочеталась с цветовой гаммой, казалось бы, в
беспорядке разбросанных прямоугольников. Но беспорядок был мнимый,
каждый даже самый маленький прямоугольничек находился на том самом,
единственно возможном, месте, завершая гармонию цвета и линии так,
чтобы даже самый не искушенный зритель воскликнул: «Узнаю! Узнаю
брата … Площадь, мать её, Согласия».
Ну не нравятся мне эти и им подобные
произведения изобразительного искусства, не нравятся, хоть тресни.
Но должен отметить, что авторы этих, несомненно, эпохальных
творений, ребята ушлые. Они, с помощью не малой армии
искусствоведов, так виртуозно разводят богатеньких буратинок, что
их собратья по нелегкому ремеслу отъема или увода денег у граждан,
Энди Такер и Джеф Питерс тихо курят в сторонке. А ведь эти
мошенники, если верить О.Генри, так или иначе, обработали почти
половину южных американских штатов. Крутые были ребята, но в
Нью-Йорке, их развели как младенцев, впарив им копеечную статуэтку
за все их наличные деньги. Отсутствие эстетического образования и
воспитания подвело бедняг. Так что искусство - дело очень тонкое и
не простое, но при должном подходе вполне доходное.
А вот три непритязательных рисунка
Дарьи Александровны Зотовой мне очень даже понравились. На одном
была изображена девчонка лет трех, видимо Настёнка, которая явно
что-то напроказничала, а теперь стоит и чуть из подлобья смотрит на
зрителя хитрющими глазками, отлично зная, что ее, конечно,
поругают, но потом обязательно пожалеют, погладят и расцелуют. И
два пейзажика: один с небольшим домишком, что глядел на зрителя
парой подслеповатых окон сквозь фиолетовый переполох цветущей
сирени, а другой с синим церковном куполом над высоким,
глиняно-желтым, береговым обрывом с полоской воды снизу и
безмятежно голубым небом сверху.