- Дай хоть чаю попить.
- Там попьешь. Небось угостят.
- Ладно. – Сказал я. – Эй,
бандерлоги! Давайте-ка сюда парочку апельсинчиков. Лимон не ешьте.
Его надо в чай бросать тонкими ломтиками.
- А че это в чай? Я может так хочу
попробовать. – Заявил Архипка.
- Это можно. – Ухмыльнулся я и бросил
ему лимон. – Давай помой его хорошенько. Тятя, подожди немного,
сейчас мы с Архипкой по скибочке лимончика скушаем и двинем с тобой
в гости.
Архипка принес обмытый лимон и подал
мне. Протерев его чистой тряпицей, я отрезал два кружочка и
предложил парню взять любой и съесть. Белый, чувствуя какой-то
подвох, подошел к столу, понюхал свежий лимонный запах, поводил
пальцами над лимонными кружками, ухватил тот, что побольше и сунул
в рот. Жевнув пару раз, он вдруг страшно скривился и выплюнул, чуть
пожеванный кусочек прямо на пол.
- Ну как? Хорош лимончик? – Ехидно
осведомился я, еле сдерживаясь, чтобы не погримасничать за компанию
со всеми.
- Сам его жри! - Сказал,
передергиваясь Архипка.
- Это мы запросто. Учитесь, пока я
живой.
Взял кружочек лимона, обмакнул его в
стоящую на столе плошку с медом и, демонстрируя удовольствие,
сжевал. А лимончик-то и правда кисловат. Недаром Белый так
кривился.
- Вот так надо лимончики кушать. А
лучше в стакан с горячим чаем бросать. Запах обалденный и полезно.
А когда чай выпьете, то лимончик сахаром посыпьте или в мед, как
вот я, обмакните и лопайте.
- Пошли давай! Летна боль! Они тут и
без тебя с лимонами разберутся. – Поторопил меня дед.
Подойдя к дому, где жила дочка Бабы
Ходоры, с мужем Сергеем Петровичем Глебовым и маленькой Варенькой,
я вдруг обратил внимание на дедовские сапоги, а затем на свои
туфли. Обувь была в пыли. Вот блин, и как мы попремся в дом к
интеллигентным людям в такой обуви. Хорошо еще дождя нет, а дождь
пойдет, это же грязи сколько натащим. Срочно нужно галоши покупать.
Купить не проблема, только есть ли они. Должны быть, вещь ведь
простая, а хроноаборигены как я уже успел не раз убедиться
нисколько не глупее, а где-то и поумнее людей двадцать первого
века. Так, что галоши наверняка уже изобрели. Надо поискать.
Но дед пылью на своих сапогах
нисколько не озаботился, подошел к двери и покрутил какую-то ручку.
За дверьми задребезжал звонок. Через минуту она отворилась, и мы
вошли в небольшую прихожую. Встретила нас ладная девица лет
шестнадцати с круглым простоватым лицом. Увидев деда, она радостно
закричала: