- Вот эти два пейзажа производят даже
на меня умиротворяющее впечатление. Если повесить их в приемной, то
ожидающие пациенты будут их поневоле рассматривать и немного
успокаиваться.
- Понятно. А эту, почему ко мне в
кабинет? – Спросил доктор, указывая на лист, где были изображена
отвесная скала, на плоской вершине которой, на фоне сурового
северного неба росла небольшая кучка, истрепанных ветром, пихт.
- А эту повесите в кабинете напротив
вашего стола.
Доктор еще раз внимательно осмотрел
картинку и вопрошающе уставился на Аглаю.
- Пусть она вселяет в вас твердость и
мужество. Видите деревья. Представьте каково им приходится. Внизу
под корнями твердый камень, вверху ветер холодный и сильный, а они
стоят.
Блин! Вот тебе и «мымра», подумал я.
А ведь видел этот рисунок, но особого внимания не обратил, а тут
целая философская притча закодирована, хотя сама художница ни о чем
подобном и не помышляла. Вон даже рот открыла в удивления от
подобной трактовки.
- Гм…. А, пожалуй, вы Аглая Борисовна
правы. Ну что ж эти две берем, пусть у вас в приемной висят.
- А с этой что? – Спросила Аглая.
- С этой поступим так…. Госпожа
Зотова сможете на основе этого эскиза написать картину?
Дарья потрясенно смотрела на медиков
и ответила не сразу:
- Смогу, но….
- Тогда и эту тоже берем, но
оставляем здесь как образец. Когда картина будет готова, заберем и
картину и эскиз. Картину в кабинете повешу, эскиз в спальне, пусть
напоминает. Теперь о цене. Сколько мы вам должны?
Дарья было открыла рот, чтобы по
своему обыкновению отказаться от денег, но я ее опередил.
- Насчет цены это ко мне. Творец
пусть творит, а мы люди приземленные будем торговать. Акварели и
эскизы мы продаем в пределах тридцати рублей. Картины от ста рублей
и выше. Но поскольку акварели и картина которые вы хотите купить
будут находится в местах доступных для обозрения, то это будет
приравниваться к рекламе произведений художника, значит вам
полагается пятидесятипроцентная скидка. И того с вас восемьдесят
рублей, эскиз идет в счет оплаты медицинских услуг.
Доктор слушал меня с несколько
ошалелым видом, но через минуту, видимо осмыслив сказанное, и
сопоставив мою внешность с этим заявлением, захохотал. Дарья с
удивлением смотрела то на меня, то на смеющегося доктора. Аглая
Борисовна оставалась внешне спокойной, лишь уголки губ чуть
подергивались, а в глазах плясал веселый огонек. Я, с трудом
сдерживаясь чтобы не присоединиться к веселящемуся доктору,
сохранял невозмутимый вид, дожидаясь, когда тот просмеётся. Наконец
доктор вытер платочком выступившие от смеха слезы и спросил
придушенным голосом: