Иван Афанасьевич в сердцах даже ногой притопнул:
– Экие вы, молодые!.. Прогрессивные… А я вот, да, старомоден, по отцовским заветам живу… Ну что ж, не можешь без любви – так добивайся! Пусть тебя полюбит. Я, коли надо, помогать буду…
А через полгода после этого разговора и случилось то, что привело Митю Торопова к следователю Петрусенко.
Некоторое время назад Настя Каретникова стала ходить в какой-то кружок. Домашние сначала об этом не знали – девушка она всегда была самостоятельная, контролем не обремененная. Да и взрослая уже – восемнадцать лет. Но потом отец прознал – дочь обратилась к нему с просьбой дать денег. Раскричался было: «Не хватало мне в доме социалистки!» Настя объяснила, что кружок не политический, а благотворительный: детей рабочих грамоте учат, больным помощь оказывают. Назвала нескольких девиц из хороших семей. Поворчал еще Иван Афанасьевич, но денег дал, сказал:
– Ладно… Только особо не милосердствуй, знай меру. И гляди, если крамольные речи начнутся – уходи! Ты у меня девица рассудительная, полагаюсь на тебя.
Как оказалось, особо полагаться и не стоило. Проверить бы Ивану Афанасьевичу – кто еще в тот кружок заглядывает. Да только у него в то время иные заботы появились, личные. В общем, завел он себе пассию. И вскоре в городе заговорили: «Каретников своей любовнице апартаменты снял шикарные, экипаж купил, в рестораны вывозит…»
Так оно и было. Мария Петровна, уставшая от жизни, забот и переживаний, давно не интересовалась мужем. Ее единственная любовь, единственная забота – Андрюшенька, он всегда был при ней, и больше этой рано состарившейся женщине ничего, казалось, и не нужно. Иван Афанасьевич тоже давно не интересовался женой, в последнее время и виделся с ней редко. В свои сорок семь лет он был красив, силен, молод. У него всегда водились женщины на стороне, но так, мимолетно. Эта же, последняя, Антонина, привязала к себе накрепко. О ней он мечтал давно. Рыжеволосая красавица с пышными формами и осиною талией была содержанкою купца-миллионщика Брюханова. Иван Афанасьевич и Брюханов – один круг, не раз задавали общие пирушки. И всегда с вожделением смотрел Каретников на Антонину, думал: «Такая баба эдакому сморчку старому! Эх!..» Казалось ему, что она из всех тоже его выделяет – ловил откровенные взгляды, в которых угадывал и сожаление, и обещание… А потом Брюханов помер в одночасье, и Каретников оказался молодцом, всех опередил. Теперь Антонина, Антоша, – только его забота! До других ли забот?