Вот и ему нужно.
Вот он и избегал.
И не потому, что был крупным политиком и от этого «неподобающего поведения» зависела его карьера, а потому, что… любил семью и любил Ольгу, несмотря на злокачественную страсть, захватившую его разум и тело.
Он не смог уволить Оксану.
Собирался несколько раз за неделю, но в последний момент тушевался, терялся, бормотал какую-то чушь типа «зайдите позже»…
А сегодня выдал ей пригласительный на прием в посольство.
Потому что решился.
Потому что стыдно врать самому себе.
Самым унизительным и головокружительным было то, что Оксана все понимала.
Барышев ощущал исходящее от нее электричество, но не знал, не улавливал, что оно означает – начало такой же болезни, как у него, или… отторжение и возмущение.
Сегодня он это узнает.
Нахрапом – потому что надоело бледнеть и маяться.
Все надоело. В пропасть – так со всего маха. И будь что будет, потому что иначе вместо «неподобающего поведения», на которое настроилось тело, случится инфаркт.
Он видел, как Оксана отыскала его глазами, взяла бокал шампанского и вышла на открытую террасу.
Сергей выждал пару минут и вышел за ней, рационально и холодно отметив, что Ольга не смотрит в его сторону.
Облокотившись на перила, Оксана стояла лицом к нему, и бокала в ее руке не было, словно она за ненадобностью выбросила его в темноту.
То, что она без шампанского, то, что лицом к нему, говорило – ждала.
Можно было не уточнять ее настроения и намерений, но Барышев, прежде чем рухнуть в пропасть, зачем-то спросил:
– Вам скучно? Почему вы ушли сюда и стоите в одиночестве?
– Может быть, для того чтобы услышать от вас этот вопрос? – как сквозь вату прозвучал ее низкий, с хрипотцой, голос, отключающий все остатки сознания.
Он схватил ее, наверное, грубо, но по-другому не мог, им управлял сейчас маленький дьявол, от которого он так и не сумел отбиться. Схватил, прижал, заломил и губами нашел ее губы, пахнущие почему-то водкой и черной икрой.
Дьявол, икра и водка…
Как пусто внутри, и как изнуряюще сладко, и кажется, уже не выплыть и не победить эту вязкую злую напасть…
Если Ольга сейчас заметит его, он застрелится. И если не заметит – застрелится все равно.
Потому что это не его суть и не его жизнь – задыхаться от сладострастия к чужой бабе, пахнущей несчастьями и сандалом…
* * *
Кран заурчал и плюнул в турку грязной водой.