- У меня такое впечатление, что я еду
прямиком в пасть анаконды.
- Согласен, дамочка серьезная.
Участник боевой организации эсеров в период расцвета, это соперник
серьезный, и связи у неё должны быть серьезными. Думаю, что она
оказалась именно в Мюнхене, не случайно. У кого-то есть серьезный
интерес в этом городе. Миша, нам надо очень серьезно твою поездку в
Германию подготовить.
«Кольцов, заткнись!»
Мне пришлось так про себя проорать,
потому что при словах о поездке в Германию Кольцов возбудился, и
начал в голове моей выстукивать какой-то дурацкий марш и вопить,
что он ЕЁ снова увидит! Вот уж маньяк Марии Остен навязался на мою
голову. Баб тебе, Кольцов не хватает? Опять обиделся, убогий. Не
понимает, что бабы рано или поздно доведут до цугундера.
- Артур, если честно, то мне
страшновато… блин… Я не трус, но я боюсь, блин…
- Миша. Я тебя понимаю, не боятся
только идиоты или покойники. Дело рискованное, очень. Дать
гарантии, что мы тебя сто процентов вытащим, не могу. Тут думать
надо. Но и на попятную уже не пойти. Партию надо доиграть.
Заставить тебя я не могу, но ты же пойми, Кольцов, мы и выйти не
можем. Понимаешь?
- Да всё я понимаю, Артурище, только
не могу я тебе врать, что иду на это дело с легким сердцем, напевая
арию из оперетты. Поэтому давай так сделаем. Мне бы денек-второй из
Москвы куда уехать. На природу. Очень надо. Переключиться.
Подумать. Может быть, какая-то мысль здравая в голову придёт.
Немного деньгами поссорить. Думаю, будут следить, так что, если я
часть суммы прокучу, это только в общую картинку хорошо так ляжет.
А там уже и посмотрим, что и как делать. Есть у меня одна мысль.
Хорошая такая. Но до конца не сформированная.
- Ой, Миша, давай, бери на работе за
свой счет и это … «В деревню, к тетке, в глушь, в
Саратов»[2].
- Так и сделаю, Артур, так и
сделаю.
Конечно, в Саратов я не поехал. А
поехал в Питер, простите, Ленинград. Почему в Северную Пальмиру?
Так захотелось. В первую очередь, посетить местную богему,
пообщаться с тем же Зощенко, Чуковским, эти двое от меня не
отвернулись, в общем, в Ленинграде была неплохая такая тусовка
творческой интеллигенции, которая чувствовала себя чуть-чуть
свободнее, чем московская. Правда, это ненадолго. Распустил их
товарищ Киров, а товарищ Ежов их сейчас быстро в ежовых рукавицах
будет держать. Но пока у товарища Ежова другие проблемы, почему бы
мне не потусить? Где я предавался пьянству и разврату? Места надо
знать, а я, как советский журналист эти места хорошо знал. Так что
через три дня я вернулся в Москву, совершенно истощенный активным
отдыхом. И вот тут за меня Артузов принялся всерьез.