- Видите, какой умный еврейский
мальчик! – с иронией выдал Кунин.
- Ага, птица говорун отличается умом
и сообразительностью. – на автомате выдал я, пытаясь словить мысль,
которая как-то всё время от меня ускользала. Нет, словил! Вот
только мне не дали ее обдумать как следует.
- Что это за хрень, гражданин
Пятницын?
- Это… фразеологизм, из моего
времени. – уточняю, глядя на обеих. Да, они оба в курсе.
- Миша, вы там это, с фразами и
словечками из вашего времени осторожней. Не надо привлекать к себе
внимание. В том числе наше. – Это уже Смирнов, причем взглянул на
своего сотоварища немного осуждающе.
- Каюсь, грешен! – поднял руки в
жесте сдающегося.
- Хватит, Миша, мы тут должны решить,
что с вами делать, а вы паясничаете, как клоун в цирке. – Кунин
пытается давить меня своей аурой. Ну да, парень, я, между прочим и
Сталину в глаза смотрел, вот у того аура! Вот он как глянет, так не
по себе становится. Ты-то тоже молодец, но я-то уже твои штуки
просёк. И я из другого времени. У нас там уже искусственный
интеллект своих операторов мочит не хуже терминатора, так что ты,
умный еврейский дядя не на того напал!
- Ой, да не смешите мои седины! Если
бы решение по мне не было принято, и не вами, то мы бы тут не
разговаривали. Если бы меня решили пустить в расход, то вас пустили
вместе со мной, это ведь вы меня кололи в кабинете вождя? И как я
вас не заметил? А раз мы с вами говорим, то решение уже принято.
Как я понимаю, операцию «Серая папка» никто останавливать не хочет?
Ну, и что мы тогда тут делаем? Тору читаем? Так она длинная, долго
читать будем, скоро умаемся.
- Миша, а я говорил тебе, что он
умный, а ты мне не верил! С тебя коньяк! – Смирнов широко
улыбнулся. Кунин же выглядел не слишком обрадованным. Ну да,
прокололся. Впрочем, мне показалось, но в этой паре Николай был
старшим, и вроде как поопытнее. Ладно, время покажет ху из ху.
- Значит так, Михаил, сейчас ты дашь
подписки. Много подписок. И протоколы подпишешь. И аккуратно там.
Они в единственном экземпляре. Заодно прочитаешь, что ты там
наговорил. Потом мы отсюда выйдем. Только у меня есть один вопрос,
на который я хотел бы получить ответ. Почему ты сказал, что Великая
Отечественная война продлилась пять лет? От 22 июня 1941 года до 9
мая 1945 – чуть менее четырёх.