Многие, в том числе и я, зааплодировали,
и даже на непроницаемой физиономии Цзяня появилось
нечто вроде одобрения.
С остальным Ингвар показал себя хуже, но тоже справился очень
прилично. Интересно, в каких войсках стопроцентно-вероятного
противника он послужил, и почему уволился?
Выглядит ведь как актер с вербовочного плаката, и явно не
стул в штабе полировал…
- Серов, давай! - велел комотделения.
С СВД я дал средний балл, не очень люблю это
оружие, вот даже не знаю почему так. Зато ухватив калаш, ощутил
себя на родной территории… и кто говорит, что с его помощью нельзя
расписаться внутри черно-белого круга?
Пулемет… гранатомет… тоже нормально, по крайней мере мишени
разлетелись в клочья.
- Зачтено, - сказал Цзянь, когда я отряхнулся и встал к
остальным.
Из тех, кто был после меня, запомнился Джавад, оказавшийся
невероятно метким стрелком. Наверняка его предки-кшатрии
преисполнились гордости, созерцая с индуистских небес, как их
потомок кладет пули фактически одну в другую.
Откровенных лохов не нашлось, ну оно и понятно, это
вам не срочка, тут все профи.
На стрельбище мы проторчали пару часов, и первое солнце успело
подняться в зенит. Разогрело так, что над барханами поплыли волны
жара, горизонт задрожал, превратился в тонкую полоску воды.
Тоже глюк, но уже иной природы, обычный мираж.
Интересно, но во втором отделении нашелся кадр, не умеющий
обращаться с оружием. Не знаю, как он вербовщика прошел, документы
поддельные сунул или еще как извернулся… и зачем?
- Интересно, его прям тут расстреляют и закопают? - спросил
Вася, когда понурившегося мошенника под белы руки повели в сторону
штаба.
- Боишься, что мясо хорошее пропадет? - тут же вылез Эрик, и я
подумал, что рано или поздно он дошутится, наш черный друг осерчает
и устроит нетолерантному финну еще более нетолерантную
трепку.
- Ты у меня всегда под рукой, - ответил Вася. - С жирком,
мням-мням.
- Никакого расстрела не будет, - вмешался в наш
разговор Цзянь. - Домой поедет. Только ничего помнить не будет.
Раньше бы я засомневался, что такое возможно, но за последние
дни убедился, что наши наниматели умеют оперировать с
памятью, по крайней меревырезать из нее
куски… хм, а если еще и вставлять, внушать то, чего не было?
От этой мысли мне стало холодно на жутком солнцепеке.
***
А после обеда и тихого часа