Приняв душ и переодевшись, я отправился на поиски Лысика. Петя
ходил за мной хвостом, явно боясь что уйду без него. Ёжобраз
обнаружился в логове медведя. К нему рабочие пока что не
приближались, так что здание так и стояло полуразрушенное. Колючий
дрых под боком у лохматого, сладко посапывая. Огромная когтистая
лапа его нового друга слегка приобнимала Лысика, будто ограждая от
угроз жестокого внешнего мира.
Умилительное зрелище я нагло прервал громогласным приказом:
— Подъеееееем!
Зря я так конечно. Зверьё проснулось моментально и тут же
бросилось в бой. Ёжобраз распушил иглы и поскакал, нечаянно
воткнувшись в бок и без того озверевшего медведя. Зефирка издал
оглушающий рык и ринулся на голос. Я отойти успел, а вот Резников
опешил, за что и поплатился. Медведь снес его с ног, выбегая во
двор.
В общем, в договор с прорабом пришлось добавить ещё один пункт,
и всё же возместить моральный ущерб. Но меня это не расстроило,
потому что ушибленный граф и гимнастические способности рабочих
того точно стоили. И зрелище медленно моргающего Луки, стоящего у
окна и наблюдающего эту вакханалию.
Хорошенько развлекшись, я всё же отправился в город. Не обращая
внимание на жалобы Пети, я улыбался, приветственно кивая всем
прохожим и излучая счастье. Отличное настроение перед серьезным
дело тоже важно. Так я радовался и делал вид, что не замечаю слежки
сестричек. Девицы, не смотря на запрет, увязались следом.
Для начала я зашел в главный храм, удачно избежав встречи с
воеводой и князем. Патриарх принял нас быстро, так что испуганные
перешептывания бдящих монахов я слушал минут пять всего.
Его жилье, располагающееся тут же, было очень скромное.
Маленькое окошко, небольшой стол с бумагами и масляной лампой и
кровать со свернутым матрасом и бельем. Аскетичность патриарха
внушала уважение.
Мы обменялись подобающими приветствиями, вежливо отказались от
свежезаваренного чая, пахнущего травами и я неохотно начал
разговор:
— Просьба у меня к вам есть. Не поднимать сегодня тревогу, ну,
по вашей части.
Даниил заинтересовался, как и наместник. Ему я упрямо ничего не
говорил, чтобы не охренел.
— Позвольте спросить, — проявил недюжинную вежливость патриарх.
— По какой причине мы могли бы это сделать? Сегодня.
Ну вот как сказать этому милому старичку...
— Мертвых поднимать буду, — выпалил я, не найдя достойных
эвфемизмов для такого действия.