Где ей переночевать, где ей есть, где взять денег... Что делать
с родными и как они отнесутся к возрождению уже похороненной и
оплаканной дочери... Что делать с врагами там и врагами тут...
— Ты действительно обещал, — укорила меня Ника, стоило машине
медленно набрать скорость на разворот.
— Иногда надо забыть интересную книгу на столе, чтобы ее
захотели прочитать, — вздохнул я и посмотрел в центральное
зеркало.
В отражении которого к Го Дейю подошел княжич Борецкий Павел,
что-то спросил и посмотрел нам вслед. А затем аккуратно отряхнул от
снега волосы словно впавшей в ступор китаянки, надел на ее голову
свою шапку и, придерживая за плечи, повел к своей машине.
— Никому не нравится, когда ему что-то навязывают. Пусть
выбирают сами, — наклонил я голову Ники к своему плечу.
Та повозилась, устраиваясь поудобнее, но так и не произнесла ни
слова, а выражение лица было сложно разглядеть.
Где-то там впереди было завершение слишком долгого понедельника,
шагнувшего из вторника назад по часовым поясам и вновь стремящегося
к рассвету нового дня. Конечную точку наверняка знал водитель —
спокойный и молчаливый азиат, время от времени с интересом
поглядывающий на нас в зеркало. Я лишь был уверен в том, что именно
нас там ждет, но не стремился заранее знать детали.
Возможно, где-то были блокпосты. Вполне вероятно, были розданы
ориентировки и объявлен план «Перехват». Однако недорогие машины,
пусть и связанные одним маршрутом, но разделенные друг от друга
сотней метров, не привлекли ничьего внимания.
Мимо пролетали спящие спальные пригороды Москвы; на расцвеченные
желтоватым светом широкие улицы выбралась снегоуборочная техника,
сметая к обочине валящий с небес снег. К утру город все равно
встанет намертво, и все механизмы принятия решений станут вязкими и
медлительными — особенно те, что не обходятся без личных встреч.
Надо успеть до рассвета — я покосился виновато на задремавшую
Нику.
Примерно через сорок минут машина остановилась возле безликого
панельного жилого дома, бывшего одной из граней двора-колодца. За
потоком снега было не разглядеть табличку на углу здания, да и
улица не угадывалась совершенно — очередной город внутри города. В
тишине предрассветного часа вдали одиноко шаркала по асфальту
лопата дворника, хрустел снег под ногами и чудились отзвуки далекой
автомобильной трассы. Зато дом рядом казался уже проснувшимся —
окна части этажей заливал свет, приглушенный занавесками.