- Пойдём со мной в спокойное место, покажи мне его…. - речь его
хотелось слушать, слушать и слушать. Несмотря на то, что
искательницу держали за руки, ей, вдруг, стало очень спокойно. Всё
происходящее, стало ей казаться чем-то вполне естественным и не
важным. Важен был только голос, равномерный мелодичный голос.
Голова её закачалась, а по всему телу стала разливаться тяжесть и
тепло. Захотелось расслабиться и слушать голос, забыть обо всём, но
ей мешало какое-то невнятное неудобство на груди. Что-то угловатое
всё время тёрлось и впивалось в кожу, не давая расслабиться. А
потом словно удар пришли воспоминания и тут она поняла кто перед
ней…
- Учитель Чжойл – холодно произнесла искательница, явно сбив
плавный ритм его речи – не ожидала, так внезапно свидется. Вы так
часто отсутствовали в Круге, что я, признаться, не сразу вас
узнала. Да уж действительно обязанности учителя так обременительны,
а перед человеком с вашими данными разд... то есть, ракрывается
столько дверей - издевательски произнесла она - О, вы, я смотрю, в
своих странствиях нашли себе много друзей, впрочем, их раньше было
намного больше, я ведь права?! – всё так же с издёвкой проговорила
она.
- Заткнись, сучка – Тхапч в ярости ударил её ногой под колено, и
девушка неловко осела на пол – никто не разрешал тебе перебивать
Господина - прорычал он.
- Тхапч, зачем ты так с нашей гостьей, она ведь может нам
помочь, двое одарённых всегда могу договориться, так ведь учитель
Лалтхи?! – всё так же плавно проговорил Чжойл. Голос его снова
струился ровно без единой запинки. При этом Чжойл чуть разделял
слоги и менял длительность пауз между словами. Сейчас в его голосе
слышался ритм, сродни тем которые искательница слышала в музыке
древних.
Лалтхи вдруг захотелось слушать Чжойла. Он теперь казался таким
сильным, мужественным, притягательным от него волнами исходило
спокойствие и уверенность в своих силах. Почему-то вдруг вспомнился
древний, паяц четырехрукий, как вообще можно думать о нём рядом с
Чжойлом. Лицо у него обыкновеннее не сыщешь, движения какие-то
рваные, да ещё идиотский акцент, дурак дураком...
Ей вдруг стало так хорошо, как никогда в жизни, словно бы не
было всего того ужаса, что она пережила. В тот момент она снова
стала просто маленькой девочкой. А он, ОН, так похож на отца! От
него даже пахнет также, как от него, когда он приходил домой с
работы - листами и чернилами. Отец ведь тоже был слышащим, не
самым, признаться, сильным, обычный работник почты, принимал и
передавал бесконечные послания. Иной раз среди ночи вставал и
начинал что-то писать, а потом мчался куда-то, а мама всегда на
него ругалась, что он только о работе и думает. Но Чжойл ведь
совсем не такой, он свою жену никогда ради дурацкой работы не
оставит, пошлёт их всех, куда подальше с их глупыми письмами, как
посылал Щьёна со своими обязанностями. О как сейчас ей хотелось
подойти и обнять его. Только, что это мешает, там под одеждой на
груди…