Следователь был ещё совсем молод. При этом по местным меркам он
был просто гигантом: примерно метр семьдесят ростом и весьма широк
в плечах. Черты его лица были крупными и несколько грубыми, а на
щеке красовался неровный шрам, однако в глазах читался недюжинный
ум и проницательность. Несмотря на его неказистую внешность,
Голубев ещё только попав сюда видел, как его обнимала весьма
ухоженная и миловидная девушка. Чему, чего уж греха таить, Голубев
несколько позавидовал. Из этого доктор сделал вывод, что к мужской
внешности здесь относились несколько иначе чем на Земле, по крайней
мере в те времена, когда он там бывал. Старший следователь по ходу
записи постоянно делал себе пометки в чём-то вроде толстой тетради,
которую постоянно носил с собой в плоской сумке, висевшей у него на
поясе. Одет он был так же, как и большинство здесь: в брюки и
рубашку из плотной ткани, поверх которых носил кожаный жилет, плечи
и грудь, которого были укреплены чем-то вроде перьев. На поясе у
него висела металлическая каска. Когда запись закончилась он
посмотрел на коменданта и произнёс.
- Я бы рекомендовал, Вам, оставить молодого человека пока под
арестом до того, как всё, как-нибудь разрешиться. Дело сложное –
военный убил солдата Ордена, да ещё и при таких неоднозначных
обстоятельствах. Тут судье придётся изрядно поломать голову. И к
тому же он принял пряность западян. Я ведь правильно понял, что тот
телохранитель отдал ему противоядие? – продолжил Вьйн.
- Правильно поняли - задумчиво сказал Шыйх.
Чуть помедлив, Вьйн обратился к доктору:
– Уважаемый древний, скажите, а ваши… эм… глаза смогут показать
это на суде? Они ведь здесь
за всем присматривают. То есть я хотел сказать, они ведь постоянно
всех нас контролируют, так?
- Не совсем. Мой товарищ присвоил информации об учителе Лалтхи
высший приоритет, поэтому всё, что хоть как-то пусть косвенно
связано с ней, тщательно изучается. А по поводу суда, думаю это
можно будет организовать.
- Прошу прощения… а собственно, в связи с чем столь эм....
глубокий интерес? – спросил Вьйн, проигнорировав слова Голубева о
суде. Такое внимание к искательнице явно интересовало его
значительно больше судьбы солдата.
Несколько минут подумав, Голубев заговорил.
- Знаете ли Вьйн, если и есть какое-то развитие в отношениях
людей друг с другом, то оно происходит не в появление каких-то
новых правил такого общения, а в том, к кому эти самые правила
применять. Я не знаю таких стран и народов в истории мира, по
крайней мере истории, известного мне мира, которые, например,
восхваляли бы предательство или обман, совершонные против них. Так
вот, мы, если так можно выразиться, в этом отношении немного старше
вас. Не лично вас, а жителей континента. Так вот, вы, на нас, не
нападали и даже пытались помочь раненному. На данный момент мы не
враги, поэтому мы применяем к вам, вам всем, те же правила, что и
друг к другу, а мы не собираемся позволять кому-то из нас сгинуть в
подземелье. Тем более, что в отличие от вас, подземельцы наши
враги, а значит подлежат уничтожению. Их никто не заставлял
нападать на стриж, в смысле, небесную рыбу.