Все были измотаны подъёмом, бессонными ночами и отвратительной
музыкой. Для защиты от неё они только и могли, что заткнуть уши
древесным волокном да замотать себе головы тканью. Дальше шли с
трудом, общаясь теперь в основном жестами. После переговоров с
командирами других отрядов, было решено, что они разобьют лагеря,
выкопают блиндажи для отдыха и будут дальше преследовать древнего.
Второю половину дня потратили на строительство блиндажей, установку
и другие хлопоты. Ночь прошла относительно спокойно, Лалтхи легко
спряталась от звука, отойдя на полтысячи шагов и завалилась спать в
неглубокой расщелине.
Спала она крепко, ей снился очень странный сон. В нём она видела
выжженную пустыню. Здесь не было жизни от слова совсем, нет трава
не засохла. Жизни здесь не было никогда. Песок скалы даже небо
здесь были кроваво красными то там, то тут постоянно курились
маленькие вулканчики, то и дело, выбрасывающие вверх потоки грязи.
По этой жуткой равнине почти незаметно текли каменные реки. Здесь
сражались древние. Лалтхи немогла их увидеть глазами, но прекрасно
ощущала. Четырёхрукие
металлические великаны расстреливали друг друга из странного вида
ружей или дрались в рукопашную, пытаясь достать врага языками
белого пламени, вырастающими из их рук, словно лезвия. Между собой
противники рознились лишь мелочами, но она, вот странное дело, их
легко различала. Более того она каким-то образом могла отличить
того древнего, которого видела. Ему было весело, азарт битвы
заполнял всё его существо. Он стрелял перепрыгивал и снова стрелял.
Лёгкий и стремительный, ловкими и точными движениями он вспарывал
броню противников языками белого пламени. Те падали на красно-серый
песок. Некоторые зажимали раны руками, некоторые катались по нему,
но всех неумолимо настигала смерть. Сама эта пустыня, само это
небо, сам этот воздух дышали ей.
Лалтхи проснулась, тяжело дыша, лоб её был в холодном поту.
Рассвет ещё только начинался и край солнца едва поднялся над
горизонтом. Почти сразу она ощутила - что-то изменилось. Она долго
сидела, пытаясь понять, что, и только через несколько минут
осознала – наступила тишина. Музыки больше не было, а ещё не было
древнего, вообще не было, ни где, ни с этой стороны гор, ни стой.
Он бесследно исчез просто растворился. Парящие глаза почти все,
кроме её личного и ещё одного над лагерем, куда-то улетели, как
тогда после атаки на форт. Не иначе древний достиг какой-то своей
цели и теперь готовился к новой пакости.