Крики постепенно затихали, а стены
всё «кряхтела», но продолжали стоять, ограждая меня от внешнего
мира, а мир от меня. Однако нашлось кое-что, нарушившее эту
идиллию, – квадрокоптер с неплохой такой по размером камерой. Он
подлетел к останкам Графа, которые всё ещё висели на стене, а затем
покружился вокруг меня.
Буквально через полминуты, как он
улетел, раздался гонг – символ завершения турнира. Следом, видимо,
автоматически заработала пиротехника, которая ещё сильнее напугала
уже успокоившихся зрителей. Вновь началась паника, но разрастись до
полного хауса она не успела, ведь кто-то догадался отключить
спецэффекты.
Что ж моя победа была зафиксирована,
и я мог со спокойной душой покинуть арену. Что я и сделал,
скатившись вниз кратера и, не спеша, дошагав до выбитых ворот. Они
выгнулись и сильно деформировались, но остались висеть на петлях.
Сквозь метровую щель на меня смотрели организаторы и технический
персонал.
Я прошёл мимо них, не промолвив ни
полслова. Мне хотелось принять душ, смыв с себя пару мешков песка,
попавшего даже в уши, а затем лечь и отдохнуть пару часиков. Хоть
расходование внутренней энергии напрямую и не было связано с
физической усталостью, но она накопилась сама по себе и помножилась
на голод. В общей сложности я не ел уже около одиннадцати часов,
что было терпимо, но никак не добавляло бодрости.
Под молчаливые взгляды персонала я
зашёл к себе в комнату, проверил оставленную у двери ловушку,
которая должна была сказать, заходил ли кто-то в моё отсутствие или
нет. Похоже, никого не было, а потом я со спокойной душой забрался
в душевую кабину и включил холодную воду. Это был единственный
способ привести себя в чувство и получить заряд бодрости, ведь
дальше меня могло ждать-то ещё приключение…
Вышел я минут через двадцать, оставив
в душевой кабине все переживания, которыми успел насытиться за этот
день. Победа была за мной, этот этап пройден. Пора двигаться
дальше, к новым свершениям, к новым победам, к абсолютному
превосходству и абсолютной власти…
– Добрый вечер, – в моём кресле
сидела девушка лет тридцати, с белоснежными и до неприличного
гладкими волосами.
– Вы, судя по строгому и довольно
дорогому костюму, служите при дворе? – предположил я, стоя
абсолютно голый. А что ещё она ожидала увидеть, подкараулив меня?
Пусть теперь любуется. – Рискну предположить, что вас назначили
моим сопровождающим?