Долгое время родители ничего не знали
о моей деятельности, но за полгода до восемнадцатилетия я
прокололся, однако по-другому было нельзя…
Мне пришлось прийти на похороны к
Мише Шустрому, который стал первым из банды, чья душа отправилась в
Чистилище. За эти годы мы стали настоящей семьёй, и я был обязан
проститься с товарищем. Ведь только я знал, что его ждало
дальше…
Тогда-то отец сопоставил все факты и
вызвал меня на откровенный разговор. Он был человеком слова и
пообещал, что наш диалог останется между нами, но взамен хотел
услышать правду.
По итогу двухчасовой беседы я принял
решение уйти из дома, дабы не «оказывать дурное влияние» на сестру.
Я давно уже хотел свалить, но до совершеннолетия сделать это было
проблематично, ибо родители стали бы меня искать. Но отец облегчил
мне задачу. И уж не знаю, что он наговорил матери, но более я с
ними не пересекался…
Они были хорошими людьми. Хорошими,
но маленькими, слишком приземлёнными. Будь я обычным ребёнком, то
ни за что бы не покинул отчий дом, но я «видел» слишком много,
чтобы просиживать штаны и тратить драгоценное время.
В тот же день я собрал всех свои и
объявил, что мы должны сыграть по-крупному. Одно последнее дело,
которое обеспечит нас до конца наших дней. Сперва идея им зашла, но
когда я озвучил подробности, двое парней сразу же пошли на
попятную, и их можно было понять, ведь мероприятие очень растянуто
по времени.
Колян Выскочка и Андрюха Борзый
решили, что пойдут своим путём. Их интересовали только лёгкие
деньги, к которым мы все так привыкли. А если бы они остались со
мной, то ждали бы большой куш больше двух лет.
Они никогда не отличались терпение и
погорели уже на первом ограблении. Андрюху застрелили менты, а
Колян улетел с моста, когда пытался уйти от погони.
В качестве дани памяти мы с ребятами
установили двойной памятник на надгробие. Две скульптуру стояли в
обнимку и смотрели куда-то вдаль. Туда, где утром поднимается
солнце. А дополнила этот мемориал надпись: «Лучше жить ярко и уйти
молодым, чем до старости волочить нищенское существование».
Тогда нас осталось пятеро. Ещё один
мой близкий друг, Гена Хмурый, умер от сердечного приступа. Но в
отличие от всех нас, он ушёл красиво: элитная проститутка затрахала
его до полусмерти, а больное сердце сделало остальное.