Полноценное общение началось,
когда мне было два года. Хотя как полноценное? В этом возрасте я
все еще не выговаривал «ш», «ж», «л» и «р» (причем «р» я не
выговариваю по сей день), но словарный запас был уже довольно
обширный.
И я обожал контент, я смотрел
картинки в книжках, слушал чтение вслух или сказки на пластинках, я
старательно впитывал речь взрослых, все запоминал, а потом
пересказывал им же. Услышав от кого-то, что гулять полезно для
здоровья – выкинул в окно свои книжки, сообщив: «Сказки гуляют». К
счастью, мы жили тогда на первом этаже.
В два с половиной года я знал
наизусть кучу загадок и стишков, особенно Чуковского. Очень любил
декламировать «Пиф-паф, ой-ой-ой», причем на строчке «Умирает
зайчик мой» аж орал и краснел от натуги, а в конце зачем-то
прибавлял «как ежик живой».
Почему ежик? А поди
знай.
Уже к третьему дню рождения я
знал алфавит. Мама учила меня по азбуке с картинками – просто
объяснила, что если нарисован Айболит, то символ означает букву
«А», а если тигр – то букву «Т». Я понял принцип мгновенно и уже
сам стал рассуждать, что если носорог, то это буква «НО», если
верблюд – буква «ВЕ», а если кабан – буква «КА».
Книги влекли меня с самого
раннего детства. Даже не умея еще читать, я увлеченно их листал,
разглядывал картинки. Игрушками интересовался гораздо меньше – их в
основном раскидывал, играл редко. Зато очень любил их купать –
стоило увидеть таз с водой или брата в ванночке (ему было
полгодика), как я сразу бежал, тащил туда игрушки и устраивал им
банный день. Мыл их, ровно какой-то енот-полоскун. Да и в целом
очень любил все, связанное с водой.
Спустя еще время, впрочем, стал
проявляться интерес и к игрушкам. Где-то с трех с половиной лет я
стал сортировать их по-разному, устраивать зверинец (у нас было
довольно много пластмассовых зверушек), разыгрывать какие-то
сценки, придумывать истории и приключения.
В это все я старательно
вовлекал и брата. Меня ужасно обрадовало, когда он у меня появился.
Я, сам всего двух с половиной лет от роду, восхищенно его
разглядывал и рассуждал, какое у него все маленькое и какой он сам
маленький и миленький. Первые месяцы я называл его исключительно
«братеночек».
Сам я все это не помню,
конечно, это с чужих слов и из той самой маминой тетрадки. У меня
вообще первые отчетливые воспоминания начинаются лет с четырех, с
переезда на новую квартиру. О том, что было прежде, все очень
смутно и сумбурно, только отдельные отрывки и обрывки, случайные
эпизоды.