более, чем самого Майкова. Даже чувство формы на этот раз изменило нашему поэту.
Живая смесь рассказа с лиризмом, отмеченная гением Байрона, совершенно не соответствовала Майкову[90] с малоподвижной важностью его образов и мягкостью залитых солнцем очертаний.
Но если у покойного поэта не было живой связи с запросами современной жизни, то никто не откажет ему в прочной, органической и действенной связи с своей природой и своим народом; в той же обличительной «Княжне» есть один художественный образ, это – старая няня, а она прощает, не обличая. Только русский человек мог написать «Манифест»,[91] «Поля», «Ниву», «Упраздненный монастырь», «Дурочку», «Бабушку и, внучка», «Стрелецкое сказание», «Кто он?», «Рыбную ловлю».
Я не буду пересказывать пьес, потому что, конечно, все их помнят. Поэт искренно отзывался на те явления и стороны общенародной жизни, которые имели связь с исторической судьбой нашей родины и затрагивали душу народную. У него есть пьесы, касающиеся и Отечественной, и последней восточной войны,[92] но несомненно лучшими в группе русских его стихотворений являются эмансипационные. Его «Поля» затронули кардинальный вопрос его творчества о контрасте «двух миров»,[93] и критик должен признаться, что слово «вперед» обставлено в этой пьесе гораздо художественнее, чем в известном плещеевском гимне.[94] «Нива» – это истинно классическое стихотворение и принадлежит к тем, от которых еще и теперь бьется сердце. Есть среди «Отзывов жизни»[95] (1860) еще одно стихотворение, характерно русское и в то же время чисто майковское – это «Песни». На ярмарке слепец распевает духовные стихи, и его пенье оставляет в слушателях тяжелое покаянное настроение. Но вот выходит из кабака парень, «выбирая трепака На гармонике визгливой», и настроение мигом изменяется – слепец, а с ним и адские муки, и покаяние – забыты, и толпа хохочет.
Возроптали старики:
«Эка дьявольская прелесть!
Сами лезут, дураки,
Змею огненному в челюсть!»
Но слепой их останавливает и просит не судить строго, потому что
Смех и слезы – все от бога!
От него – и скорбный стих,
От него – и стих веселый!
Тот спасен, кто любит их
В светлый час и в час тяжелый!
А кто любит их – мягка
В том душа и незлобива,
И к добру она чутка,
И растит его, как нива…
Созвучно с этим прекрасным стихотворением напомню несколько строчек из «Рыбной ловли» Майкова: