Мы почти не общались последние годы, интересно, как они? Что
будут делать, если я так и не вернусь?
У отчима были дети, так что позаботиться о маме есть кому.
Не пропадёт.
Интересно, что бы она подумала, увидев, как её непутёвого
сыночка тормошит за плечо загадочная, но очень красивая девушка.
Или молодая женщина? Интересно, сколько Ольге лет?
Несмотря на всю приятность такой побудки, вставать страшно
не хотелось.
Вот уже четвёртое утро я просыпаюсь в этом месте. И всё ещё
надеюсь, что всё вокруг — это просто затянувшийся сон.
А потому, услышав будильник, я поглубже утопил голову в подушку
и притворился спящим.
Последняя отчаянная попытка отвоевать ещё несколько минут сна.
Меня несильно потормошили за плечо.
- Семён, ну вставай. Ты же не спишь.
- М-м-м-м… не-е-е… ещё минутку… а лучше
пять!
- Подъём, я сказала!
- Четыре? Три с половинкой? Ну, три? Можно три
минутки? Да. Три. И встаю.
Наконец, после уговоров, увещеваний и под угрозой обливания
холодной водой, Ольга Дмитриевна согнала меня с четвероногого
друга.
- Семён! Пионер должен быть активным! А ты —
со-о…
Тут она сладко зевнула, прикрыв рот ладонью, затем
продолжила.
- А ты — соня! Как дед старый!
- Кто бы говорил. Вы ведь тоже спать
хотите.
Ольга строго посмотрела на меня, потом улыбнулась и кивнула.
- Что верно, то верно… Ох, чего бы я не отдала
за чашку кофе, ты даже не представляешь!
Тут я был с ней солидарен.
Там, дома, чего проще — пошёл на кухню, поставил чайник, да
сделал себе чашечку бодрящего эликсира.
Но посреди леса, в затерянном пионерском лагере получить дозу
кофеина не представлялось возможным. Или нет? Пару раз в столовой
давали слабенький кофе, значит, запасы где-то есть.
Но он же в СССР должен быть диким дефицитом? А может быть, и
нет.
- Представляю. Сам такой. Я это… умываться.
- Хорошо. Стучись, как придёшь, я переоденусь
пока.
Потягиваясь и зевая, я побрёл к душевым.
Вокруг никого не было, пионеры только потягивались в своих
кроватях. Хорошо им!
Посетив заведение «Мы и Жо», я отправился на помывку.
Полотенце на шее, мыло в руке, зубной порошок в другой —
кажется, я потихоньку становлюсь аборигеном.
Ещё позавчера сама идея мыться в этом ржавом и вечно сыром
сантехническом монстре вызывала смех, а теперь единственное, что
меня беспокоит — это холодная вода.
Нормальные душевые, с горячей водой и кабинками, открывались
только после обеда, так что с утра приходилось пользоваться
«пляжными» душами возле спортзала.