Через пару минут я уже взбивала венчиком яйца и разогревала масло на дорогой сковородке. Вылила в нее вкусно пахнущую яичную массу, потянулась за солью и вдруг услыхала за своей спиной.
– Ты что здесь делаешь?
От неожиданности подпрыгнула и обернулась. Айсберг, раздетый по пояс, стоит в кухне и смотрит на меня с нескрываемым любопытством.
– Омлет. Хотите, я и вам приготовлю?
– Приготовь.
Ответил быстро и уселся за стол, выбил из пачки сигарету, потянул ее зубами и поднес к ней зажигалку. Сейчас он не был похож на олигарха, выглядел моложе и не так холодно.
– Я так понимаю, что правила тебя особо не заботят, и ты любишь их нарушать? – спросил и склонил голову вбок, выпуская кольца дыма в мою сторону.
– Я просто очень проголодалась, – ответила и накрыла сковородку крышкой, наблюдая, как начал подниматься омлет.
– А мою рубашку кто тебе разрешил взять?
– Я…я верну, постираю ее и верну. Я с ней ничего не сделаю. Я просто не хотела вас будить и…
– Сними ее.
Я судорожно сглотнула, не понимая, говорит ли он это серьезно. На мне ведь только она и трусики.
– Под ней …почти ничего нет.
– Я не спросил, что есть под ней. Я сказал тебе снять мою вещь немедленно.
– На мне под ней ничего нет. Я же готовлю есть.
– Вот и готовь в одних трусах, чтобы научилась не брать чужое.
Я расстегнула рубашку, хотела швырнуть в него, но вместо этого повесила на спинку стула.
– Давай готовь дальше, я тоже проголодался, – сказал и откинулся на спинку стула, затянулся сигаретой и выпустил дым в мою сторону.
Я поставила перед ним тарелку с омлетом и перед собой тоже. Неловкость все еще заставляла щеки гореть, но выбора особо и нет, а голой он меня уже видел. Засунуть поглубже свой стыд и гордость. Иначе я с ума сойду. А я жить хочу, а не винить себя и грызть. Сейчас хочу жить. Сегодня. Моя жизнь всегда была не моей. Мои решения, мое мнение, у меня ничего этого не было, и пусть я игрушка этого равнодушного и холодного олигарха – это я решила быть игрушкой и это мой выбор.
Этот его взгляд…Мурашечный. Такой пронизывающе холодно-обжигающий. Как будто хочет сожрать вместе с омлетом. Мне нравилось и в то же время пугало. Мне многое в нем нравилось и пугало. Его манера молчать, его манера смотреть исподлобья и щуриться, его медленные жесты, его стиль одежды и завораживающе поставленный голос. Каждый слог выверен, тембр отчетливо ясный. Мне казалось, что он прекрасно справляется с оружием, что его руки ничего не боятся.