- Знаешь, что я думаю, - сказал он тихо. – Нихрена ты не сам
ударился. Кто-то приложил тебя по затылку.
Он сам отпустил пуговицу, подставил мне под нос ладонь с двумя
растопыренными пальцами.
- Два раза.
Я невольно потер затылок ладонью. Нащупал пластырь, бритую кожу.
Спросил:
- Ты уверен?
Он кивнул.
- Абсолютно. Рана там такая странная. Двойная. Словно старались
ударить в одно место, но слегка промазали. Ты вспомни, когда
очнулся, на спине лежал?
И тут до меня дошло. Когда я очухался в этом теле, то видел
перед носом мох, ветки и осыпавшуюся хвою. А это значит… Я отбросил
недокуренный бычок. Вкус местного табака мне не понравился
категорически. Не привык я такому.
- Так что? – напомнил о себе Эдик.
- Нет, - ответил я, - на животе.
Он поднял вверх палец, многозначительно протянул:
- Во-о-от! Вообще здесь что-то пакостное творится. И ночь
эта…
- Что ночь? – не понял я.
- Всех точно одурманили. И могила…
Тут я вообще потерял нить повествования. А Эдик словно решил
меня добить:
- И онгон. А Колька говорил – нельзя шаманские захоронения
трогать! Прав был. Ох, как прав. И Генка пропал.
- А Юрка? – спросил я, боясь спугнуть его откровенность.
- А что Юрка? Он неплохой. Просто расстроен после вчерашнего.
Онгон ему жалко. И с Генкой они всегда друг друга терпеть не
могли.
Я вздохнул, попытался хоть как-то расставить новую информацию по
местам, и понял, что ничерта не врубаюсь. Ну как здесь разобраться?
Эдик бросил взгляд на навес. Рыдания оттуда утихли. Послышались
шепотки. Я схватил его за рукав, чтобы не дать сбежать.
Попросил:
- Погоди. Расскажи мне по порядку, что здесь происходит. Я не
понимаю ничего. Я даже имени своего не помню.
- Не помнишь? – рыжая бровь поползла вверх. Эдик покачал
головой. – Тогда давай знакомиться. Меня зовут Эдуард Штефан.
- Штефан? Какая интересная фамилия. Совсем, как немецкая.
- Она и есть немецкая. Здесь, - он обвел тайгу вокруг рукой, -
вообще уйма немцев. Нас сюда во время войны переселяли. У нас
вообще забавная компания подобралась. Колька, к примеру, у нас
бурят…
Слева из тайги послышались голоса, и Эдик замолк. Напряженно
замер, всматриваясь в просвет меж деревьев.
Я посмотрел туда же. Очень скоро увидел двух парней. Колю бурята
узнал сразу. Слишком уж характерная была у него внешность. Глаз мой
сразу определил в нем чрезвычайно сильного человека. Невысокий,
коренастый, почти квадратный. Стриженные ежиком черные волосы,
раскосые восточные глаза. Спокойный размеренный шаг. Коля был
смурным. Весь вид его выражал озабоченность, непонимание.