«Противоречие основных начал двух спорящих между собою образованностей (т. е. одной чисто русской и другой, сложившейся под влиянием Запада) есть главнейшая, если не единственная причина всех зол и недостатков, которые могут быть замечены в русской земле. Потому примирение обеих образованностей возможно в таком мышлении, которого основание заключало бы в себе самый корень древнерусской образованности, а развитие состояло бы в сознании всей образованности западной и в подчинении ее выводов господствующему духу православно-христианского любомудрия» (Киреевский). – «Мы должны подвергать науку своей собственной критике, просвещенной теми высшими началами, которые нам исстари завещаны православием наших предков». – «Восстановление наших умственных сил зависит вполне от живого соединения с стародавнею и все-таки нам современною русскою жизнью, и это соединение возможно только посредством искренней любви и общения (?)». – «Русская земля предлагает своим чадам, чтобы пребывать в истине, средство простое и легкое неиспорченному сердцу: полюбить ее, ее прошлую жизнь и ее истинную» (Хомяков). – «Образованная часть России пошла по пути Запада… Но надо воротиться к началам родной земли, надо возвратить (т. е. реставрировать) самый образ жизни, во всех его подробностях, на началах этих оснований, и, следовательно, надо совершенно освободиться от Запада и т. д. и т. д., надо быть русскими, надо быть необходимо вместе с тем верующими и смиренными» (К. Аксаков).
Как видно из этого, для славянофилов вся суть заключается в старине, а не в народности; им желалось бы все ныне существующее привести в тот вид, какой имела древняя Русь, и тысячелетнего детину превратить в младенца, т. е. перевернуть вверх дном историю. К. Аксаков изображал русскую старину в таком розовом и привлекательном свете, что она выходила у него совершенно идеальною, и современной России не оставалось ничего более, как превратиться в старую до-петровскую Русь. – Кроме русской старины, славянофилы, особенно Хомяков, сильно превозносили еще старину византийскую и не за какие-нибудь ее действительные и существенные качества, а за тот случайный факт, что древняя Русь, заимствовала из Византии свое православие, которое славянофилы тоже глубоко уважают единственно за то, что оно древне, существует издавна и несколько тысячелетий сохраняется без изменений и без движения. То время, когда Византия, по общему и совершенно справедливому представлению, гнила и продуктами своего разложения заражала все соприкасавшееся с нею, Хомяков считает блестящим и плодотворнейшим периодом в истории; схоластические споры того времени кажутся ему выражением высшей мудрости и истинною философией. По его словам, «защитники икон защищали в них право человеческой свободы (?); они победили, и их победа спасла веру в живую мысль». Совершенно нельзя разобрать, что хотел Хомяков сказать этими словами; вероятно, он и сам не понимал, как эта победа защитников икон поддержала веру в живую мысль.