— Все на месте, — куда лаконичнее отчитывается Иаким.
— Ира, есть данные по собравшимся?
— Бесы проникли в сеть. В цели двадцать один сигнал
коммуникаторов. Плюс пара терминалов Эгрегора и некий стационарный
источник информации. Его характер я пока не могу понять.
— Армод запустил трон, — цедит сквозь зубы Филлион.
— Тем лучше, — шепчу я и расправляюсь. — Пришло время, братцы.
Делай как я!
— Эйэйэй, а раскрыть панели? — спрашивает Ада, но я уже лечу
вниз соколом. Не раскрывая рюкзака.
Жилые блоки приближаются быстрее ожидаемого, но Адриан творил и
не такое — поэтому я открываю крылья за двадцать метров до крыши и
сразу активирую их. Свист ветра в ушах дополняется гулом
излучателей «стрекозы» — но даже если их и услышат, то не успеют
ничего предпринять. Я не могу проверить, у всех ли раскрылись
панели — нужно надеяться на лучшее, но готовиться к худшему. Именно
поэтому сдёргиваю с ножен энграммный меч и метров за десять до
стеклянной крыши поднимаю его над собой, как жало. К моему
глубокому удовлетворению, прямо подо мной виден длинный стол, за
которым пьют и балагурят мои враги.
Через десять секунд стекло рушится им на голову, а вместе с ними
моя туша ломает стол в щепки. За бурей осколков следует один,
второй, третий грохот — моя дружина прибывает на поле брани. Я
делаю грубый замах и мой «сувенирный» клинок рубит первую шею.
Приземлившийся рядом Филлион бердышом парирует чей-то удар, пока я
бестолково машу мечом и ору:
— АРМООООООООД! Я пришёл за твоей головой!
Начинается сущая свалка с пальбой в упор. Я пытаюсь пробраться к
трону, но вокруг меня постоянно оказываются сектанты — они бьют,
колят, стреляют из лазерных пистолетов, не обращая внимания на
весёлые искры, защитную невмы и доспехи. Урона наносят немного, но
вот времени поглощают — куда больше. Пропускаю один удар, второй,
третий — и хотя все они приходятся на матовые пластины брони,
приходится прижиматься спиной к своим воинам. Кое-как парировав
четвёртый, я начинаю понимать, что в здании куда больше людей, чем
считал сканер.
Патовую ситуацию спасает прибытие кавалерии. И без того пробитый
потолок вновь рушится, когда сверху падает новая троица — к
счастью, знакомая, возглавляемая Иакимом.
— Прости, атаман! Не поверили, что можно со «стрекозой» такой
финт провернуть! — орёт он, наводит ствол на трон и вдавливает
гашетку. На линию огня вновь бросаются фанатики — и, как ни
странно, их тел хватает, чтобы прикрыть собой вождя. Что самое
отвратительное — меньше драться от этого не приходится. Господи,
сколько же тут людей?