— Скукота, — сплюнул на асфальт Олег, доставая из кармана пачку сигарет.
Улица была пуста, и даже не было видно никаких магазинов или торговых фирм. Парень не торопясь закурил и пошел обратно к машине, где ждал его Никита. И не только он один.
— О! Ёжик, ты что ли? Здорово! — только подойдя к повороту улицы, Олег услышал чужой голос. Хотя, разве «чужой» мог знать Никиту?
— Привет, парни. А вы тут откуда? — теперь уже Сотников услышал несколько неуверенный голос Ежова.
— Это мы тебя хотели спросить, откуда ты. Да, ещё и с машиной. Поменяли «козлика» на Ниву?
Свернув за угол, Олег увидел Васильева и Бузина, дезертировавших из лагеря.
— Я это...
— Чё ты мямлишь, дух? Перед тобой, между прочим, дедушки! — нагло усмехнулся Васильев. Но стоило ему увидеть Сотникова, как улыбка сползла с его лица. Бывший сержант был чуть ли не на голову выше дезертира.
— Привет! — кивнул Олег своим бывшим товарищам.
— Здорово, товарищ сержант, — Бузин карикатурно приложил руку к голове.
— А вы тут чего забыли? Тоже в «Сочи»* подались?
— Нет, — поспешил ответить Сотников, пока Никита чего-нибудь лишнего не успел ляпнуть. Интуиция подсказывала парню, что не стоило дезертирам говорить о том, что они сами теперь обосновались в городе. — Все там же, у Васина.
— А чего не в хэбэ? **
* Самовольное оставление части.
** Полевое и повседневное обмундирование из хлопчатобумажной ткани. От аббревиатуры «х/б» — хлопчатобумажная.
Вернувшись в город, бывшие военные сменили свою форму на гражданскую одежду. От старой формы у Олега остались лишь берцы на ногах. А Никита так вообще даже в кроссовки переобулся.
— Форма не вечная, — усмехнулся Сотников. — В ту ночь, когда вы в самоход ушли, порвали и испачкали. В городе быстрее новую одежду найти, чем в часть съездить.
— Ну, блин, вы как белые люди сейчас! — рассмеялся Бузин.
— А чего вы вдвоем в город поехали? — продолжал расспрашивать подозрительный Васильев.
— А зачем больше? — флегматично пожал плечами Олег.
Все это время Никита боялся даже вздохнуть. Он не знал, зачем сержант врал парням. Но знал, что сам бы не смог говорить так убедительно. Поэтому, парень твердо решил молчать.