Незаметно для себя, засыпаю.
Будит меня звук въезжающего во двор автомобиля. Рык. Громкий, высокий, я вздрагиваю на кровати и быстро поднимаюсь на ноги. У Марка нет такой машины!
Моментально подхожу к окну, отдергиваю штору. На территории стоит спортивная машина ярко синего цвета. Оттенок переливается под ночным освещением. Кто это?
Вопрос застревает в горле, потому что через минуту я вижу, кто это.
Руслан.
Я зажмуриваюсь и открываю глаза снова. Ничего не изменилось: машина не исчезла, Руслан по-прежнему стоит на месте, гордо смотря перед собой. Он был в этом дворе сотни раз в качестве подчиненного, а сейчас… кем он является сейчас?
Я дергаюсь, как от удара плеткой, когда Руслан неожиданно поднимает голову и смотрит на меня. Задергиваю штору, но успеваю увидеть его ехидную улыбку. Да что же это такое? Почему он ведет себя так, будто имеет право? Будто это не он занимался противозаконными делами и обманывал меня? Он ведь даже не нашел меня после всего, не попытался объясниться, опровергнуть клевету. Или он думал, что я не знаю? Так и не понял, почему я в ужасе отшатнулась от него?
Этого просто не может быть.
***
Я стою у окна чрезмерно долго. Прислушиваюсь к тишине, но так ничего и не слышу: ни звука выстрелов, ни разговоров. В конце концов, мне становится не по себе, я бросаю взгляд в окно и, убедившись, что машина Руслана стоит, а его самого нет, выхожу в коридор.
Я почти сразу натыкаюсь на Руслана и Марка. Они идут по коридору, видимо, в кабинет, но когда замечают меня, останавливаются.
— Иди к себе, — рычит Марк, заставляя меня сделать несколько шагов назад.
— Отчего же? Бери ее с собой. Будет весело, — ухмыляется Руслан.
— Заткнись! — быстро чеканит Марк.
— Ты не в том положении, чтобы закрывать мне рот, верно? Иначе бы я не стоял здесь.
Руслан изменился.
Теперь я вижу это еще отчетливее. В его глазах больше нет того огня, который был раньше, нет слабости, успокоения, теперь там горит дикое разбушевавшееся и неконтролируемое пламя. Он явно пришел поквитаться. Воспользовался моментом того, что мы ничего о нем не знаем и не слышали, тем, что Марк уже не такой влиятельный.