Но к тому времени, когда бумага была готова, она успокоилась и другое появилось в ней.
– Вот. Извините, ради Бога, Виктор Владимирович, – заговорила она, входя в кабинет Хлудекова, и голос ее звучал легко и кокетливо. Даже каблучки постукивали как-то особенно, точно играя. Она чувствовала свое обаяние над этим капризным, избалованным человеком, и оно будило дерзкое чувство. Хотелось сесть к нему на стол, швырнуть перчатки на деловые бумаги и, играя носком ботинка, насмешливо смотреть и на обалдевшего Хлудекова, и на тех, кто через открытую дверь завистливо наблюдал за нею.
Только все-таки противное, унизительное ощущение обнаженности ползало под взглядом Хлудекова по всему телу маленькой женщины.
Играла музыка, и вереница людей, с говором, шорохом платьев и смехом, двигалась перед музыкальной эстрадой. Вечер был лунный, и где-то высоко над деревьями и фонарями стояла луна. Но ее не было заметно: фонари блестели ярче и возбужденнее.
Елена Николаевна тихонько двигалась по течению толпы, и рядом с нею молчаливо, одним плечом вперед, чтобы не задевать встречных дам, шагал длинный офицер, с унылым и безнадежно влюбленным лицом.
– Скучно! – капризно говорила девушка. – Хоть бы что-нибудь рассказали… Что вы все молчите?
Длинный офицер весь задвигался и беспомощно оглянулся по сторонам.
– Да что-то сегодня никого не видно… – проговорил он, радуясь своей редкой находчивости.
Елена Николаевна рассердилась с беспричинным и жестоким женским деспотизмом.
– А вы думаете, что мне непременно кого-нибудь надо? А вы-то сами?
– Я, Елена Николаевна, ей-богу… – смущенно пробормотал офицер.
– Ей-богу! – с досадой передразнила девушка. – Ну, расскажите что-нибудь… Ну… ну, были ли вы влюблены когда-нибудь?
В голосе Елены Николаевны прозвучала тоска: она заранее знала ответ.
– Я?.. Я и теперь влюблен, Елена Николаевна… Вы же сами знаете…
– Ну да, знаю, знаю и еще раз – знаю!.. Я не об этом хочу… А раньше?.. Ну, в первый раз?
Офицер мучительно покраснел и даже запутался в полах своей длинной кавалерийской шинели.
– Первый раз?
– Ну да…
– Первый раз, право, не помню… То есть, – заторопился он, перехватив капризное движение девушки, первый раз… конечно… Я первый раз, Елена Николаевна, был влюблен в горничную… – с мужеством отчаяния закончил он, и все его красное лицо сразу облилось потом.