— Вань, но, выходит, что в тебе ещё больше силы? — прошептала
девушка, с лёгкой завистью посмотрев на меня. — К тому же,
прихвостень пользовался «батарейками», о которых ты мне
рассказывал. Я видела, как он достаёт из кармана кошачьи головы. Но
ты всё равно оказался, как минимум не слабее его.
— Ага. Есть мнение, что я просто охрененен. Или охреневший? —
вымученно пошутил я и испустил короткий смешок, хотя сейчас вообще
было не до смеха.
Ленка поморщилась и вполне здраво прошептала, пощёлкав тонкими
пальчиками:
— Надо предупредить императора, что у Повелителя появились такие
мегамощные некроманты-камикадзе.
— Верно. Я тоже об этом думал. Сейчас приедем, и я первым делом
телефонирую Анастасии.
И мне удалось сдержать своё слово. Стоило машине взвизгнуть
тормозами около парадного крыльца, как я вихрем залетел в особняк и
в гостиной схватил трубку телефонного аппарата. Мне сперва пришлось
немного подождать, а затем в ухо ввинтился знакомый голос
служанки:
— Дом её светлости княгини Белозеровой и её супруга.
— Евдокия, я же просил тебя говорить — дом его светлости князя
Белозерова и его супруги.
— Ой! Звиняйте, ваша светлость. Но ваша супруга нынче утром
опять повелела отвечать на телефонный звонок именно так, как я
сказала, — чуть испуганным голосом ответила служанка, коя уже не
знала кого слушать.
— Ладно, шут с ним. Позови Анастасию к аппарату, — попросил я,
накручивая на палец телефонный шнур.
— Ваша светлость, княжна на данный момент отсутствует.
— А где это она в такое позднее время? — неприятно удивился я,
почувствовав беспокойство. Может, на неё тоже напал прихвостень
Повелителя? Служанка же вроде как замешкалась с ответом. И мне
пришлось подбодрить её: — Не бойся, говори, как есть.
— Её светлость в салоне у баронессы Морозовой.
— Ясно. Как вернётся, скажи ей, что я телефонировал.
— Передам, ваша светлость. Всего доброго.
— Всего доброго.
Я положил трубку, а затем, подумав, телефонировал личному
помощнику императора, а то ведь самому Корсакову хрен дозвонишься.
Он постоянно в делах и разъездах: то в особняке, то во дворце, то
ещё где-нибудь.
— Барон Верлион у аппарата, — вылетел из трубки мужской красивый
голос, с которым легко можно было бы играть на сцене театра.
— Доброй ночи, сударь.
— А-а-а, князь Белозеров! — обрадовался мужчина. А может, сделал
вид, что обрадовался. — Рад вас слышать. Надеюсь, вы телефонировали
по радостному поводу? Хотя, по опыту знаю, что, скорее всего, вы ко
мне с чем-то дурным.