В приглушенном свете, кажется, моего смущения никто не заметил. И я устроилась на стуле, с наслаждением вытянула ноги и рассматривала белоснежное чудо на своих ногах.
А потом взглянула на Сэма.
Пожалуй, пора перестать заниматься самообманом и признать, что этот мужчина подмечает все, каждую мелочь, и не торопится высказывать свое мнение.
Пронзительный взгляд Самуила заскользил по моему лицу, опустился до мохнатых тапок, а потом вернулся к глазам. Кажется, Молотову нравилось то, что он видел перед собой.
И лицо не такое хмурое, как раньше. Снисходительный взгляд, совсем не осуждающий, пусть от мужчины и не укрылось мое смущение.
А обувь все-таки удобная.
Закинула ногу на ногу, покачивая смешными заячьими ушами. А Сэм молча наблюдал за моими действиями.
— Изумруды тебе не понравились. А вот копеечные тапки ты взяла, — с легкой усмешкой пробормотал Самиул.
— Дело ведь не в стоимости подарка, Сэм, — вскинула взгляд на мужчину.
А он вновь замолчал. Вообще Молотов не спешил вести долгие и умные разговоры. Этот мужчина больше молчал и слушал, нежели трепался по пустякам.
На террасе появился Константин Николаевич. Старик принес коробку конфет и вазочку с печеньем. А ведь на часах давно за полночь. И я не планировала пичкать организм сладостями перед сном. Но взгляд остановился на разноцветной упаковке.
И в голове сразу же куча мыслей. Ну вот зачем все это Молотову? Зачем он это делает?
На языке так и вертелись вопросы. А Молотов молчал. Константин Николаевич разлил чай по чашкам и величественно удалился, пожелав приятного чаепития.
А у меня сдали нервы.
Полуобнаженный Сэм сидел напротив.
Полыхающий огонь в его глазах бушевал так, что, казалось, вот-вот сожжет меня до пепла.
Тапки эти, удобные, мягкие, моего размера.
И конфеты! Именно эту марку я просто обожала.
И судя по взгляду Сэма, он прекрасно знал об этом.
И я не выдержала. Фиговая из меня бизнес-леди, если даже с Молотовым наедине не могу сохранять спокойствие.
— Ты это специально, да? — шумно выдохнув, подскочила на ноги.
— Что именно? — уточнил Сэм, изогнув бровь.
Ему пришлось смотреть на меня снизу вверх, и от этого во мне появилась странная уверенность.
Которая тут же испарилась.
Потому что Самуил выбросил руку вперед, стремительно обвил мою талию и дернул на себя.
Стало только хуже. Теперь его подбородок касался моего живота, и ткань платья не могла защитить меня от обжигающего кожу дыхания.