Появление книги вызвало эффект разорвавшейся бомбы в рядах официозной науки. К монографии 1974 года, несмотря на критику, было относительно снисходительное отношение. Оппоненты, видимо, до конца не осознали масштабности явления и были мало уверены в том, что И.Я. Фроянову удастся логично связать свой взгляд на социально-экономический базис Древней Руси с представлениями о политической надстройке. Не случайно на защите 1973 года Л.В. Черепнин, выступавший в качестве официального оппонента, рассуждал: «Наконец, я снова возвращаюсь к Киевскому государству. Что же это за организм? Какова его классовая сущность? На какой базе оно возникало, если основой экономики являлось свободное крестьянское хозяйство, буквально затоплявшее землевладельческие островки. Меня концепция И.Я. Фроянова не убедила». Ответ на сомнения крупнейшего ученого и был дан в 1980 году.
Официальная наука ответила массированной атакой: публикациями, использованием административных рычагов и т. п. Многие выступления иначе как политическими доносами назвать нельзя. И.Я. Фроянова обвиняли в отходе от марксистско-ленинских взглядов, в приверженности методологическим принципам буржуазной историографии, «непатриотичности» его концепции истории России и т. п. В кулуарах распускались слухи о его якобы «нерусском происхождении», о связях с «еврейскими кланами» и т. п. За всем этим стояло не только неприятие инакомыслия или расхождение по научным позициям, но и недопонимание самой концепции, настолько она выбивалась из тех жестких рамок стереотипов, в которых формировались взгляды советских исследователей того времени. Поэтому одни, например, утверждали, что И.Я. Фроянов рассматривает Русь ХI – ХII веков как родоплеменное общество. Другие, напротив, приписывали И.Я. Фроянову взгляд на древнерусское общество как рабовладельческое. Естественно, и то, и другое утверждение не находит опоры в работах И.Я. Фроянова. Впрочем, возможно, здесь было и заведомое искажение точки зрения ученого. Как бы там ни было, но даже исследователи, лично поддерживающие дружеские отношения с И.Я. Фрояновым и сочувственно относящиеся к его концепции, также порой допускали досадные ошибки (например, что начало феодальных отношений он ведет с XII века). В этой связи, думается, В.Т. Пашуто был искренен, когда писал в рецензии на вторую монографию И.Я. Фроянова: «Видя на переплете этой книги год 1980-й, не веришь своим глазам: так далеко ее содержание от того, что находят в Древней Руси современные советские историки, так близка она тому, что, казалось бы, давно осталось за пределами нашей историографии»