- По какому делу ты, марид, желаешь пересечь порог Марибана? –
грозно пыхнув пламенем спросил левый ифрит.
- О, достопочтимый страж, да улыбнется Аллах и все его гурии,
глядя на твою бессмертную жизнь. Дело моё пустяковое и я прошу
аудиенции не у Великого Хана, да будут его дни вечны, а у его
правой руки, Великого Визиря Барахии.
- Так что за дело привело тебя к нему? – на полтона дружелюбнее
спросил второй ифрит, пыхнув чуть более слабым огнем в мою сторону.
Так как я на четверть ифрит, то без труда впитал в себя созданный
огонь.
- Хочу попросить его взять меня в ученики, пропустите
пожалуйста, - вежливо попросил я, используя взгляд кота из Шрека. С
моими новыми возможностями сделать это было несложно.
Вежливость города берет, так мне говорили очень-очень давно,
наверное прошлой жизни, но Лэнг побери, это работает. Ифриты явно
задумались и один из них отошел на полшага влево как бы говоря,
«проходи давай». Дважды мне говорить не надо было, поэтому
используя возросшие возможности я быстро проник в святая святых
мира джиннов – Марибан.
Пролетев сквозь ворота, я очутился в прекрасно обустроенном
коридоре. На стенах висели шикарные картины, скульптуры и панно.
Абсолютное большинство из них было откровенно порнографическим,
хотя периодически встречались и такие, что даже искушенный в похоти
разум джинна не смог уловить сразу сексуальный подтекст.
Коридор, ведущий в покои Великого Хана, был до одури длинным.
Нет, идти по нему не было скучно, повсюду висели указатели виде
картин, изразцов, мраморных плит на стенах. Если говорить коротко,
то попади в Марибан однажды какой-нибудь ценитель искусства, его за
уши не смогли бы вытащить оттуда. А еще там присутствовал
соответствующий запах. Очень насыщенный и навязчивый. Если бы сюда
попал человек, то он чувствовал желание забраться с головой в
навоз, а туман-бульон ограничивал бы его зрение, да и чувствовал
себя не лучшим образом. Джинны видят немного по-другому, мы видим
саму магию и нам не требуется много тренировок для видения третьего
слоя души. Но в случае с человеком, ему стоит только
посочувствовать. Так как обоняние у нас, джиннов, не такое
чувствительное, как у человека, то нам требуется делать запахи
настолько сильными, чтобы прямо пробирало. Мне, конечно нравился
запах, сладкий, душистый и довольно сильный, но я с грустью
обнаружил, что человеку здесь будет, сначала хорошо, но
впоследствии он будет мечтать зарыться носом в выгребную яму или
залить в ноздри ядреный уксус.