После ужина в палату пришли Терпков и женщина в полицейской
форме. В отличие от молодого коллеги, выглядела она серьёзной, даже
сердитой. Тёмные волосы собраны в пучок, серые глаза холодно
смотрели сквозь стёкла очков. «Стерва», — была первая мысль
Святослава.
— Я следователь — Кашина Анастасия Викторовна. Врач сказал, что
вы уже способны ответить на наши вопросы и амнезии у вас нет.
Расскажите вчерашний день, особенно подробности нахождения в
деревне.
— Ну, приехали, ходили. Я раскопал два ключа, потом нашёл гвоздь
и, когда выкапывал, поранил руку. Хотел свалить в машину, а тут
запищал металлоискатель, и я ногой проковырял дырку, а там кости и
украшения. Лёха пошёл за мешками к машине, а я сидел на краю ямы, а
потом темнота.
Кашина сделала пометки в протоколе, но было заметно, что вся эта
история ей совершенно неинтересна. Писала она, как девочка
отличница, аккуратно выводя каждую букву, Святославу даже стало
казаться, что она сейчас достанет цветные ручки и начнёт
подчёркивать определения. Наконец она подняла на Святослава глаза и
скучающим голосом спросила:
— Вы ничего не слышали? Ваш друг далеко успел уйти?
— Я отвлёкся, там странные следы были, не обратил внимания, как
далеко он отошёл.
— Что за следы? — наконец в глазах этой фифы мелькнул интерес, и
холод глаз сменился детским любопытством.
— Словно ребёнок босиком прошёл. Но там никого не было, мы бы
заметили.
— Когда очнулись, что-то видели или слышали?
— Мне плохо было, покричал Лёху, никто не ответил, потом смог
выбраться из ямы и доползти до машины, а там лежал… Знаете, ничего
не слышал и не видел, пустая деревня. Дурацкая идея была туда
ехать. А вы что-нибудь нашли?
— Это тайна следствия. Вот возьмите, — следователь протянула ему
камень.
Святослав рассмотрел невзрачный чёрный пористый булыжник,
похожий на пемзу, брать его в руки почему-то не хотелось, и
Святослав тупо смотрел на протянутую руку Кашиной.
— Берите, — не терпящим возражений тоном сказала
следователь.
Святослав подставил руку и содрогнулся, когда камень упал на
ладонь. Голова снова заболела, а мир стал двоиться.
— Узнаёте?
— Нет, первый раз вижу.
Святослав с недоумением посмотрел на Кашину и чуть не заорал,
образ её потёк, и вместо стервозной женщины на него с интересом
смотрела девочка лет пятнадцати, хитро улыбаясь. В растерянности
Святослав обернулся на Терпкова, который всё время разговора бродил
по палате. К сожалению, опер успел выйти в коридор. Палата правда
выглядела несколько иначе, особенно та кровать, где недавно умер
старичок. Возле неё клубились серые тени, словно вылизывали койку
длинными дымными языками.