— Настроение хорошее, — я равнодушно пожала плечами.
— Опять со своим этим вчера была? — пренебрежительно бросил он.
— Не с этим! — я недовольно раздула ноздри и гневно процедила: — Его зовут Захар! Что он тебе сделал? За что ты его так ненавидишь?
— Ничего, — презрительно хмыкнул Федор. — Нашла себе оборвыша и рада.
— Он не оборвыш! — взорвалась я. — Кого я должна была найти? Такого как ты и твои друзья?
— А чем я и мои друзья тебе не угодили? — с издевкой усмехнулся брат.
— Да всем! — с жаром воскликнула я. — Вас кроме тусовок больше ничего не интересует.
— Так мы молоды еще, сестренка! — расхохотался Федор. — Гуляем, пока можем.
— Ну тебя! — я махнула на него рукой.
Взяла кружку с чаем и тарелку с поджаренным тостом с сыром и, показав брату язык, пошла к себе в комнату.
Меня выводило из себя отношение родных к Захару. Ведь то, что он родился в простой семье, не делало его плохим человеком. Но родители и брат считали его недостойной парой для меня. Не нашего круга, оборвыш, нищеброд, голодранец, выродок — это лишь маленькая толика эпитетов, которыми наградила Захара моя семья. Именно это бесило!
Ведь он учился и работал. Захар сам уже в семнадцать лет купил себе мотоцикл. Он умудрялся помогать еще и маме деньгами.
Тогда как молодые люди моего круга не стыдились сидеть на шее у родителей. Да, у них были премиальные иномарки, самые дорогие и крутые мотоциклы. Но все это было пустое. Напыщенные индюки, не представляющие собой ровным счетом ничего без средств своих богатых родителей!
— Да плевать на них! — зло выдохнула я, входя к себе в комнату.
Я поставила кружку и тарелку с тостом на тумбочку и сердито плюхнулась на кровать. Мама будет ругаться, узнав что я завтракала в спальне. А она обязательно узнает об этом. Федя доложит. Но завтракать с ним за одним столом, выслушивая очередную порцию гадостей о Захаре — выше моих сил.
Лучше я поем в тишине, предаваясь мечтаниям о совместной жизни с самым лучшим мужчиной на свете. Я уверена, что нас ждет только светлое будущее. Сегодня подадим заявление, через месяц поженимся и уедем. Я мечтала покинуть родительский дом. Меня тяготила напыщенная иллюзия счастливой жизни. Здесь будто не было любви, только видимость. Каждый был сам по себе, никто не интересовался делами друг друга. Семья лишь сошлась во мнении, что Захар мне не пара. Вот в этом они были едины. А в остальном как соседи — у каждого своя жизнь.