***
Утро я встретил сильно помятым, средне измученным и слегка
истощённым. Пусть организм молодой и крепкий, только-только
подбирающийся к отметке в семнадцать лет (хотя для местных реалий и
традиций — уже полностью сложившийся зрелый человек из серии
«жениться тебе, барин, надо»), но сказывается сильный стресс, да и
с момента аврального обучения прошло меньше месяца, тоже далеко не
пустого на события и нагрузки. Выполнив разминочный комплекс, за
полтора года буквально вбитый мне в рефлексы добрым Учителем при
помощи не менее доброй бамбуковой палки, я поплёлся на камбуз. Ещё
одно небольшое преимущество офицерского поста — прибывать на
кормёжку по расписанию мне не требуется, порцию-другую горячего на
такой случай коки всегда держат в плите.
Закончив с едой, пошёл проверять посты — всё-таки треть экипажа
пала, ещё некоторая часть контролировала пленных, так что
оставшихся хоть и было достаточно, и значение «минимально
допустимого личного состава команды броненосного крейсера для
эксплуатации вверенного судна» (тот, кто считает, что самые
страшные бюрократы обитают в Царстве Земли, никогда не сталкивался
с армейской службой Страны Огня) мы соблюли (иначе мне пришлось бы
писать такую гору объяснительных после швартовки, что проще было бы
сразу залезть в петлю), но мало ли что.
К счастью, проблем не возникло. Инженеры во всей этой заварушке
не пострадали и исправно шаманили в машинном отделении, простые
матросы, на которых и пришлись основные потери, были вынуждены
пахать по удлинённой норме рабочей смены, но не роптали и вообще
вид имели «лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать
начальство», всё по классике. Пленники охранялись снятыми с палубы
расчётами катапульт, состоящими из оставшихся в живых магов,
усиленных несколькими матросами с оружием. Сами захваченные
диверсанты на данный момент являли откровенно жалкое зрелище —
голые (реквизированную в целях маскировки одежду никто и не думал
возвращать), избитые, со следами ран различной степени тяжести. В
воздухе камеры, являющейся наскоро переоборудованным складом, где
содержали всех «землероек» (кроме магов, конечно), отчётливо стоял
запах крови и начинающих загнивать ран. Я дёрнул щекой —
воспоминания о допросе накатили с новой силой. Но вот такое
состояние захваченных мне не понравилось, впрочем, сам виноват —
приказа оказывать им помощь и тратить запасы спирта и перевязочных
материалов, не говоря о чём-то большем, я не давал, а проявлять в
этом деле инициативу никто не будет. И в нашем-то мире на «права
военнопленных» часто плевали с высокой колокольни, тут же и самого
такого понятия не существовало. Степень ухода за захваченным врагом
определялась только ценностью данного врага, и если какого-нибудь
генерала-адмирала или представителя знати могли поселить в
отдельный дом, с садом, прислугой и прочими удовольствиями, разве
что ограничив свободу его передвижений, то обычное «мясо» могло
рассчитывать максимум на скудную кормёжку раз-два в день да «удар
милосердия» в качестве радикального средства поправки здоровья.
Наверное, в этот момент во мне шевельнулось что-то от жителя 21
века, а может, виной тому были воспоминания о душной маленькой
комнатке с прикрученным к столу телом, но мне стало просто жаль
этих людей, да и бессмысленная жестокость была… хм,
бессмысленной.