Внутри меня нет меня…
Может ли быть пробуждение в радости, когда человек внутри себя себя не ощущает? Может, если в нём весенний сад в нежном убранстве стоит. И тишь, гладь, да Божья благодать… Спасибо, Господи, за жизнь.
Старость – это когда не можешь вспомнить, куда летят твои дети, откуда возвращаются, но одно знаешь – летят. Они летят, а тебе уже не угнаться. Смотришь на Небо, благословляешь Его, просишь благословения у Него. Успокаиваешься и живёшь с улыбкой, если способен почувствовать улыбку Творца.
Вот, видите, они своей агитацией хотят меня испортить. Я в скором будущем хочу быть единственным экземпляром натуральной старости – с морщинами дорог по лицу, с губами – для поцелуев внучатам в макушечки, с приспущенными веками глаз, с поперечными морщинами у рта, обзываемыми «собачьей радостью…» Мало ли с чем, важно без чего.
Тебя уж нет, а запах любимого тела для меня – удушье и пронзительная мелодия печали.
Рецептам еды конца не видно. А много ли надо? Надо то всего: мисочку борщика, шматок мяска, кашки горочку – да чтоб натомившейся, да из печечки, да чтоб из русской. Ну и огурчик, хрумкающий. Приятного аппетита, гурманы!
Одно слово «уходи» может вернуть жизнь. Что в нём особенного? Ничего. Уходи, приходи, возвращайся – рядовое, как все, но вовремя пропечатанное своим участием и пониманием ситуации спасает. Здравия тебе и благоденствия, Слово! Ухожу, заранее зная, что там я проиграла. Выиграла с тобой.
И захотела бабушка сама у себя внучкой быть.
«Когда человеку не о чем петь, и не поётся, и не слушается, и голос здесь не причём» (Н.С.) А ведь у писателей происходит то же самое, если не о чем писать, слова сбиваются в кучу бессмыслицы. А куча и есть куча. Растормозить развитие, на реальность раскрыть глаза, ощутить внутри Божественности свет и тогда «да». Господь, спасибо за жизнь.
Конец ознакомительного фрагмента.