– Светлана Сергеевна! Вот ваша курортная книжка. Вас ожидает врач на четвертом этаже соседнего первого корпуса.
И она с этим оранжевым апельсином в руке обрадовано побежала за медсестрой.
«Господи! И здесь теперь не будет покоя от мыслей. Ведь все уже в далеком прошлом, которое незачем ворошить. Да и без толку».
«Случайность главным образом зависит от нашего знания» – заметил Якоб Бернулли, но сейчас Светлане Сергеевне было не до теории вероятностей.
Вся ее жизнь стала заговором случайностей – заговором вероятностей.
Как это важно, – быть утром в общей струе, в потоке нахохлившихся машин, солидарной с этими молчаливыми, сосредоточенными водителями, целеустремленными на работу, в детский сад, в школу с детьми. И такая одержимость, и обреченность одновременно среди бегущих, опаздывающих, торопящихся по хлюпающим лужам силуэтов без лиц под зонтами, зонтиками.
Но вот рабочая волна схлынула на сельской улице, и пустынно, одиноко на дороге, пока не зафырчит фургон со специфическими товарами, разрекламированными на бортах машины, или старенький колхозный молоковоз. Прихрамывая, не суетно, устремляется в аптеку, в почтовое отделение когорта неспешащих людей – пенсионеров, которые свое отбегали, и для которых даже поход в магазин, – событие. Главное – благополучно вернуться. И никто не обращает внимания на бегущую в спортивных шортах раскрасневшуюся спортсменку. А, может быть, какая-нибудь бабушка вздохнет, сравнивая свои распухшие варикозные коленки с длинными загорелыми ногами спортсменки…
Они встретились с Иваном на станции Тихорецкая глубокой ночью. Через десять дней Светлане должно было исполниться девятнадцать лет.
Проводница в двенадцать часов ночи растолкала Свету:
– Просыпайся! Смотри, через полчаса тебе выходить!
После удушающей потной жары в сонном вагоне пустынный перрон с редкими группами прибывших встретил легкой ночной прохладой с привычным запахом пропитанных топливом горячих шпал и неостывшего асфальта, ветерком от прощальных огней убежавшего к морю поезда, ставшего на недолгое время привычным, как домашние тапочки.
Огромные часы над тяжелой дверью, несмолкающий гул беспокойного простора вокзального зала, полностью забитого пассажирами, расположившимися в объятиях сна даже на расстеленных одеялах на полу под ярким пронзительным светом полыхающих под потолками люстр. И горы, кучи вещей, ящиков с фруктами, сумок, чемоданов – массовое летнее переселение народа на отдых, в гости, по работе.