– И сама обязательно принеси свои работы, – улыбнулась коллега, – уверена, они у тебя – классные!
– Да, я давно не рисовала.
– Кажется, художники не говорят «рисовала». Они пишут! – засмеялась добродушная Ксения.
– Художники пишут, а я – рисую, – хмыкнула Юля, – кстати, у меня даже холста нет, – разочарованно добавила она.
– Холста? – собеседница покачала головой. – С этим я тебе, пожалуй, тоже помогу! Мы год назад купили квартиру, а на антресолях я нашла несколько подрамников с холстами. Остались от бывших хозяев. Не выбросила, подумала: вдруг пригодятся!
– Это было бы очень кстати, – обрадовалась Симонова.
– Заходи как-нибудь после работы, – она подала свою визитку, – передам из рук в руки. Твори на здоровье!
По дороге домой деятельная Юлия стала обдумывать: кто, кроме нее, из студийного коллектива может принять участие в выставке. Главный режиссер Никита Важнов как-то приносил свои рисунки гуашью. Парня обязательно надо привлечь, решила она, вспомнив его отличные работы. Стоп! От мысли о Викторе она даже вздрогнула. А не она ли восхищалась его живописью в июне, когда приходила к нему домой. Она тут же вспомнила, что у него на торцовой стене висели два морских пейзажа и одна пастораль. Там, кажется, был изображен мальчик-пастушок. И Виктор, со свойственной ему иронией, сказал, что он всего лишь копиист. Юлю обдало жаром, когда она задала сама себе волнующий вопрос:
– Мог ли ее друг и коллега написать копию картины Огюста Лепажа «Юная пастушка»?
И мысленно ответила:
– Мог.
Опять полил октябрьский дождь, а холодный ветер подхватил ее и понес, обдувая бока, развивая волосы и усугубляя и без того скверное настроение. Дома она выпила горячий чай с парочкой бутербродов и, накрывшись теплым пледом, устроилась на диване.
Юля проснулась от еле слышного поскрипывания полов. Она открыла глаза и в сумраке комнаты увидела склоненного над собой мужчину.
– Я тебя разбудил? – спросил Андрей шепотом.
– Да, – она сонно потянулась и тихо проговорила, – не дождалась тебя и задремала. А который час?
– Около десяти, – Осипов присел на край разложенного дивана.
– Ты, наверное, голодный, – она уже совсем проснулась и привстала на локтях, – пойдем на кухню, я тебя покормлю.
– Марту разбудим, – произнес он виновато.
– Она у мамы, – Юля откинула шерстяной плед и встала с постели.