Услышав совет старшего опера, Велиев не заставил себя уговаривать. Теперь он, уже не вдаваясь в мельчайшие подробности, поспешил закончить с опросом, и через пять минут выдворил успокоившегося работягу за дверь.
– Может, ещё успеет, если бегом! – взглянул на часы Белоусов – А вообще-то, пустое всё это – понагнали кого ни попадя, и себе же дурной работы придали. Понятно, что вопрос не к тебе, но чего этого мужика мариновать? У него поезд вот-вот отходит, а мы бумаги набиваем!
Майор помолчал, поднялся с места, и обернулся уже у самой двери.
– Ты пока начинаешь, потому совет на будущее. Даже не про этот случай, вообще: прежде, чем человека к стенке жать, собери о нём как можно больше информации. Если есть что на него – раскручивай, а нет – лишнего на душу не бери. Мы ведь не только с преступниками, но и с нормальными людьми работаем!
В те годы редко какое убийство оставалось нераскрытым. Совершённое в тот день тоже не явилось исключением. Конечно, раскрылось оно не само по себе. Лишь ближе к ночи майор Белоусов получил довольно сырую, но хоть какую-то информацию в цвет. На ночь глядя пришлось вытаскивать народ с трёх адресов, и перед самым рассветом круг подозреваемых сузился до двух, а затем и вовсе до одного человека. Его брали утром. Никто не зависал над ним в головокружительном прыжке, не вырубал раскрученным ударом пятки и даже не давил стволом в лоб. Просто в восьмом часу в одной из квартир прозвенел звонок. Открыла женщина с глубоко запавшими и выцветшими от частых слёз глазами. В квартиру, не дожидаясь приглашения, уверенно шагнул мужчина средних лет и, поправив распахнутый пиджак, вежливо поздоровался.
– Валентин дома? – спросил он.
– Где же ему быть! – недовольно буркнула хозяйка – Вон он, на кровати валяется.
Следом за первым вошёл широкоплечий, светловолосый парень, и нежданные гости прошли в спальную. Виктор Николаевич отбросил одеяло и окинул взглядом ошарашенного парня. На плече и груди засинели купола, девушки и прочий татуированный тюремный набор.
– Милиция. – буднично произнёс майор – Вставай, Валентин, собирайся!
Через неделю Глеб уже не мыслил себя без розыска. Ему нравилась его работа. Он понимал, что неделя – небольшой срок и за неё невозможно постичь любую профессию, тем более уголовный розыск. Он постигал, стараясь учиться у опытных коллег, хотя, разумеется, для ученичества никто отдельного времени не выделял. С первого же дня ему стали отписывать материалы, потоком идущие на их линию. И каждый раз, когда он торопился утром на работу, невозможно было угадать, чем дополнительно придётся заниматься сегодня. Всё это молодого человека никак не напрягало, но даже напротив, прибавляло интерес.