Начались звонки по конторам, которых оказалось великое множество. Это чуть не убило Яну. Виртуально у нее была возможность выбора. Реально она ничего не понимала. К концу второго дня телефонных переговоров она сообразила, как должен чувствовать себя человек, впервые увидевший прайс-лист на услуги печати в ее компании. Несколько материалов. Каждого материала несколько марок. Названия обычному человеку ничего не говорят. Но все это за разную цену. Рехнуться можно. Выбрать – нет.
Яна приняла два решения. Первое – не платить за подключение больше ста долларов. Вот ведь расстроилась. Второе – поменять прайс-лист. Написать тупо «пленка», «бумага», «баннерная ткань» и указать нижний порог цен. Правда, те клиенты, которые разбираются что к чему, как правило отрицательно реагируют на подобные коммерческие предложения. Но да их можно обработать личным порядком.
Яна прекратила сбор информации. Но тут начали обрабатывать ее. Перезванивали, нахваливали, уговаривали подключиться именно сейчас и именно у них с чудной полупроцентной скидкой. Два самых ушлых представителя не стали тратить время на болтовню и сразу приехали, причем в один день. Хотя из разных мест. Буквально столкнулись «Газелями» нос к носу у крыльца того здания, где Яна арендовала помещение.
Итак, два варианта подключения были налицо, назойливо налицо: радиоканал и оптоволокно. Для Яны: темный лес и дремучая чаща. На лицах выражались – вполне цензурно – дружелюбие и готовность к установке. Глядя в четыре радостных глаза, Яна развела руками:
– И что вам нужно?
Обоим приспичило на крышу.
Вскрыли пожарную лестницу. И пропали. Ни слуху ни духу. Яна даже начала волноваться и послала Юру проверить. Он нагнулся, шагнул на пожарную лестницу и ему на голову упала бухта оптоволоконного кабеля. Этот мужик не стал связываться. Решил, что работа слишком пыльная – нужно было бросать кабель через режимную территорию соседнего предприятия. Наверх остался только один. Его дела были не намного лучше. Здание было невысоким, ближайшие строения этажностью превосходили его и поймать устойчивый сигнал, не удавалось. Монтажник сидел с таким серьезным лицом, что не возникало никаких сомнений, что станция «Мир» затонула по его команде, а не в результате бездарной государственной политики в сфере освоения космоса. Дружелюбие куда-то подевалось. Вот так же сидел – гад! – на какой-нибудь крыше и топил…