— Надо было твоей? — усмехнулся
Череп. — Ты скажи в следующей раз, когда встретим их.
— Сплюнь.
— Сейчас, — Череп подошёл к стене и
нащупал невидимый выключатель. Раздался щелчок и камеру залил
невыносимо яркий свет. Все зажмурились.
— Зачем? — спросил я.
— Они впадают в некий транс при
ярком свете, не так опасны, — словно в подтверждении его слов из
глубин клетки к решётке прыгнуло что-то очень быстрое. Мы отпрянули
хотя и стояли достаточно далеко. Руки крупного мужчины, больше
похожие на лопаты, обхватили прутья и попытались их разжать. Я с
ужасом увидел, как гнётся арматура в два пальца толщиной. Какой-же
надо обладать силищей, чтобы провернуть такое.
— Он без импланта?
— Да, Лесник. Иначе бы он разнёс всё
здесь за пару минут. Он просто по жизни такой сильный, не думай,
что они все такие.
— Чччееерррпп дддааай сссфффоооююю
кккрррроофффььь, — прошипел обращённый прилипнув своей мордой к
решётке. Спутанные, давно не мытые волосы, ввалившиеся глаза с
огромными мешками под ними. Общая бледность и худоба, выдающиеся
скулы и два клыка торчавшие из-под верхней губы.
— Ты уже пил.
— Дай, дай, дай! — потребовал
монстр. На его лбу выступили жилы, и он снова стал трясти
решётку.
— Закончил и сел, — к кому был
обращён крик Черепа больше я не понял, но я сам чуть не сел на пол,
настолько властно это прозвучало. Генерал же, мать его,
тренировался поди на солдатиках. Обращённый плюхнулся кулём на
рваный матрас. Всё-таки окрик предназначался обращённому, но это не
дар ментата, подумал я. — Сейчас тебя осмотрит один человек, после
чего я тебе дам целый стакан своей крови.
Обращённый облизнулся, кивнул и
встал. После чего завёл свои ручищи за спиной и просунул их в
широкую щель. Череп сноровисто застегнул на запястьях наручники.
Затем просунул ремень между прутьями решётки и шеей обращённого
примотав его затылком к металлическим прутьям. То же самое он
проделал с лодыжками намертво привинтив их к клетке.
— Вот так лучше будет. Стой смирно и
получишь обещанное, — похлопал обращённого по плечу. — Изя, прошу.
Говорить с ним бесполезно, он почти уже утратил речь. Сами видите,
как мычит, но понимать ещё не разучился.
— Почему? Ты же говорил, что их
почти не отличить от людей.
— Это когда он живёт в социуме и
питается постоянно кровью. Его жертва привязана к нему как хвостик
и никогда ничего не расскажет другим. Она и сама не понимает, что с
ней происходит. Замечают только, что человек начинает
катастрофически быстро худеть.