— Ну вот, только лунатиком стать не хватало, — вслух пробурчала
Кира и, решив разобраться с этим утром, вернулась к столу, чтобы
выключить лампу. Её заинтересовала лежащая раскрытой тетрадь,
которую она спросонья не заметила. На развороте в клеточку
аккуратными столбиками были нарисованы какие-то символы, очень
похожие на иероглифы.
— Странно… — поёжившись, она закрыла тетрадку и, выключив свет,
легла спать.
* * *
Утром Кира рассмотрела письмена. Значило ли это что-то,
человеку, не знакомому с языками, кроме русского и английского «по
словарю», сказать было трудно. Но, на её взгляд, написано весьма
умело и бегло. На перерисовку одного из тех, что «попроще», у неё
ушло минут пять, и выглядел «иероглиф» не так красиво… Это уже было
чуть странно. Соседок у Киры не было, в комнате и третьей кровати
не имелось, потому что их «мёртвая душа» ни разу не заходила, а
оплату за известную лишь по документам девочку, чтобы и дальше жить
с комфортом, вносила сама Кира. Да и хлипкий общажный замок,
который можно было открыть любой шпилькой, папа Киры поменял на
серьёзный «почти гаражный» агрегат, который выточил на заводе дядя
Володя — муж папиной сестры. Открывался «агрегат» весьма хитро
монструозным ключом длиной в десять сантиметров, который в общем
общежитии теоретически мог послужить и защитой от каких-нибудь
плохих парней. К тому же изнутри можно было подкрутить шайбочку, и
тогда даже с ключом снаружи дверь нельзя было открыть. Кира
проверила: дверь оказалась закрыта. Оставался лишь один
вариант.
— Похоже, я всё-таки лунатик.
* * *
В декабре темнеет очень рано. А вечер, когда ты в комнате одна,
нет ни телевизора, ни телефона, длится долго. Кира зашторила окно.
В общежитии напротив многие, в основном парни, такими вещами не
заморачивались, так что такие комнаты просматривались до самых
дверей. Закончив очередную курсовую по начертательной геометрии,
Кира мимолётно подумала, что в следующем году дата уже будет не
такая красивая и что это так удивительно — жить на рубеже
тысячелетий*. Она прибрала карандаши и линейки, сложила курсовую и
уже собиралась попить чай, чтоб после готовится ко сну, так как
часы показывали девять, но вдруг накатили апатия и равнодушие.
Мысли потекли вяло и размеренно, она медленно, но неотвратимо
погружалась в состояние полусна. В какой-то миг Кира встрепенулась,
пытаясь сбросить странное наваждение, но у неё ничего не
получилось. Плавно и неспешно она встала и вышла в коридор, не
понимая, куда и зачем идёт. Зрение сужалось, словно её выключили,
как старый бабушкин телевизор. Наступила полная темнота.