— Да… четыреста восемьдесят, — проверила себя на калькуляторе
врач. — А теперь я покажу вам, как надевать линзу, и надену одну на
вас сама, а вторую попробуете надеть вы, хорошо?
Кира согласилась, внимательно выслушала инструкции и вымыла с
мылом руки. Следующие мгновения, когда жёсткие пальцы раздвинули и
держали её веки, тянулись мучительно долго. Что-то мокрое упало в
глаз.
— Поморгайте, — попросила врач, ставшая более чёткой.
Вторую линзу Кира надела сама и дискомфорта не почувствовала.
Врач даже удивилась, спросив, не пользовалась ли она линзами
раньше. Кира посмотрела на женщину, которая подарила ей мир. У той
был виден каждый волосок, тонкие морщинки, реснички, карие глаза.
Она оказалась не так и молода, как показалось в начале, просто
худенькая и с чистой «юной» энергетикой.
Они проверили зрение Киры по таблице, в которой она обычно по
мутным пятнам даже не узнавала «Ш Б» — первые две буквы, и её
стандартная проверка зрения ограничивалась угадыванием количества
пальцев врача с различного расстояния. Теперь же она смогла верно
назвать буквы подчёркнутой строки и ниже, понимая, что значит
выражение «не веря своим глазам».
— В первый раз лучше носить не больше пятнадцати минут, чтобы
дать глазам привыкнуть, — сказала врач. — И ещё неизвестно, как вам
будет. Всё же миопия высокая. Так что советую прогуляться это время
здесь, прислушиваясь к своим ощущениям, а потом уже окончательно
решить, будете вы брать линзы или нет.
Горячее чувство благодарности захлестнуло Киру, и она даже не
смогла ничего сказать от комка, застывшего в горле, только кивнула
и вышла из кабинета, решив пройти по торговому центру, где
размещалась эта оптика. Взглянув на пол, Кира обомлела, чётко
увидев свои ноги, даже плиты пола, оказавшиеся из гранита или
чего-то подобного цвета.
Мурашки пошли по её коже, и с бьющимся сердцем она подошла к
колонне, которая была обложена зеркалами. Впервые за почти
восемнадцать лет она смогла чётко увидеть себя в полный рост.
Полностью, целиком. Не на фотографии, не кусочком, вглядываясь в
отражение расплывающегося лица. А именно целиком — всю, от макушки
мелированных русых волос до носков зимних сапог.
Впервые в жизни она увидела себя. Чётко и ясно. Зрение на миг
замутилось, и Кира поняла, что плачет. Плачет от счастья, хотя
никогда не верила, что это действительно возможно, а не просто
выражение для красного словца.