а я рассматривала продукты, которые принес кто-то
из соседей, и думалось мне тогда, что еще никогда в моем доме не
было столько еды. И тут я заметила ладную девичью фигуру в дверях.
Маричка смотрела на меня сверху вниз, и не мудрено - девица-то она
высокая.
Кейси, я тебе кое-чего
принесла.
Спасибо.
Ты, это... Победи там
всех. Ты девчонка смекалистая, справишься.
Оставив
браслеты на столе, Маричка вышла. Я неловко поблагодарила её вслед.
Нет, многие отрывали от себя что-то ценное, но эти браслеты... Для
Марички они были сродни надежде на другую жизнь, маленький её
клочок. И она отдала его мне.
И в
таверне каждый ко мне подходил, и слова ободряющие говорил.Три года в таверне разносы таскаю, с
пятнадцати лет, но такого не видала. Будто на пожар ходили
посмотреть.
Еду
мнепродолжали потихоньку
притаскивать, чтоб округлости ещё немного округлились. Принимал
шарообразную форму от этого, почему-то, только Тор.
Радовало
меня такое отношение, хоть и давило немного ответственностью. Ведь
они все на меня надеятся. Вот тогда-то и решила, что отбор любой
ценой выиграю. Даже если жизнь придется положить. Не свою, конечно.
В любовных делах опыта у меня не
было, но в таверне я многого насмотрелась. Так вот, у местных
девушек никаких проблем с покорением кавалеров не возникало (хотя,
может, тут дело в выпивке), да и на меня частенько внимание
обращали, а я ведь ничего для этого не делала.
В один из
дней на пороге моего дома обнаружился староста. Я удивленно
вскинула брови, но особенного волнения не почувствовала. Во-первых,
староста у нас нормальный мужик, а во-вторых, никто участницу
королевского отбора не обидит, будут беречь.
- Доброго
вечера, старейшина Хард. Зайдете на чашку чая?
-
Доброго. Спасибо, Кейси, не откажусь.
Мне было
немного неловко за скудную обстановку в доме. Конечно, у нас в
общине богатых нет, и все живут плюс-минусодинаково. Вот только когда умерли родители, я была
совсем крошкой, и как бы не помогали соседи, справиться было
сложно. И в какой-то момент пришлось продать мебель (все кухонные
шкафчики, ковер, платяной шкаф и даже кровать). Но на кухне все ещё
был столи два табурета, а в
спальне старосте было делать нечего.
На плите
закипел чайник, и я разлила по чашкам травяной напиток. Назвать эту
жидкость чаем можно лишь условно, но о настоящем чае помнили в
общине лишь старики. Тратиться на такую бесполезную вещь как
напиток – разве это не глупость?