- Надевай. Потом отдашь. Не идти же босиком. Летом, конечно, не замерзнешь, но все равно. Ты далеко живешь? Я на машине, могу тебя подбросить, - Толян тряхнул головой, он себя не узнавал, болтал как заведенный. С какой стати он так беспокоится об этой тихой девчонке? Если ей хватило ума прийти спортом позаниматься, то и домой дорогу найдет. А Толяну надо возвращаться на работу.
- Толь, - Яна изумленно смотрела на кроссовки.
- Ну, ты даешь. Шнурки завязать не можешь. С Луны свалилась? Давай ногу, суй сюда.
Толян опустился на колено, помог Яне обуться, завязал шнурки. Взглянул в лицо. Белые волосы пышной волной назад, а брови черные. Глазищи красивые, смотрит так, что до дна души достает. В ухе серьга. Необычная, треугольником. Породистая, чертяка. - Что ж, ты? Прическу как у Пресли начесала и все, героиня спортзала?
- Толь.
- Ладно, не обижайся. Я не со зла. Хватит рассиживаться, пошли.
На стоянке Яна опять зависла. Толян подтолкнул ее к своему джипу, открыл дверь, затолкал внутрь, сел за руль.
- Говори, куда ехать.
- Да.
- Что да? Е-мое, ты кончай придуриваться. Я тебя в полицию сейчас отвезу, пусть они разбираются, кто ты и откуда, - Толян покосился на застывшую Яну. Реветь, что ли, собралась? - Не смотри ты так на меня. Не отвезу в полицию, не бойся. А знаешь, что? Идея крутая возникла. Поехали ко мне. Я тебя отцу предъявлю как верную подругу. Он всех моих приятелей и приятельниц знает, а тебя нет. Сыграешь подругу мою? Закадычную подругу. Никаких шур-мур. Ну, будто мы в армии вместе служили в спецвойсках, там девки были тоже. После армии потерялись, я раньше демобилизовался. А сейчас ты меня нашла. Согласна?
- Да.
- Молоток, Яна! С меня причитается.
Толян лихо зарулил во двор отцовского особняка. Вытянул молчаливую Яну из машины, махнул рукой на дом.
- Здесь будем жить. Сейчас все покажу. Ты не робей, мой отец трусливых не любит. Я тебя прикрою, конечно, но ты отпор тоже давай. Ты же спецназовка. Сериал потом посмотришь, какие они. Иди за мной.
- Кто это, Анатолий Сергеевич? - во двор вышла Катя, повариха и домомучительница.
Катя была доброй сорокалетней женщиной и вкусно готовила, но Толян любил ее поддразнивать, за что получал в юности увесистые затрещины. За десять лет работы Катя стала членом семьи, но дистанцию держала, никогда обедать за общий стол не садилась. Своей семьи и детей у Кати не было, воспитывала Толяна, когда мать свалила за границу. Если приезжали сестры из Милана, им тоже хватало Катиной любви.