– Ох, чую, у том острожке наши браты незнаемые с дощаников
сидять, – вздохнул кто-то из казаков.
– Запоминайте, – пустил приказ по рядам Дурной. – Если бой
начнется, то первый залп в пехоту.
– Да с чего? – удивился Турнос. – У их в конях вся сила.
– Да. Но мы стреляем – и бегом в лес. Конница в лес не сунется.
Я их породу уже знаю, с коня ни одному всаднику слезать не хочется.
Так ведь, Делгоро? Пока они додумаются, мы за деревьями
перезарядимся и уже по коннице бахнем. Ясно?
– Да, чево ты изволновался! – улыбнулся Тютя. – Их тута тьфу да
маленько! Порубаем в пень!
Санька покачал головой. Конечно, две сотни – не так и много.
Только отряд его не для боя в открытом поле снаряжён. Более сорока
пищалей – это круто. Но у стрелков защиты почти нет. Копий у бойцов
совсем мало, всё больше топоры да сабли. Такой силой пехоту трудно
остановить, а конницу… конница их сметет. Такому отряду идеально с
дощаника бой вести – тут они и тыщу врагов положили бы…
Наверное.
– Ты вдаль смотри, Тютя, – повернулся он к дончаку. – Во всех
смыслах. Ну, этих мы перебьем. Только там вон еще воинов немеряно.
А у нас уже стволы забьются. Чем остальных бить будем? Одними
сабельками?
Санька оглядел казаков.
– Не. И так врагов многовато. Нечего новых плодить.
Дурной срезал две большие зеленые ветви, поднял их над головой и
медленно пошел вперед. Когда почти дошел до границы прицельного
выстрела из лука, начал призывно махать руками. Дауры долгое время
хмуро смотрели на эти однозначные призывы, но, в конце концов,
четыре всадника отделились и пошли на разговор.
– Меня зовут Сашко Дурной, и я пришел говорить с вами о мире и
дружбе, – заговорил атаман на почти чистом даурском.
Парламентеры, пришедшие явно с самыми мрачными намерениями, на
миг смешались.
– Хорошо говоришь, лоча, – хмыкнул крайний левый.
– Только нас не интересуют разговоры о мире и дружбе с вашим
родом, – оборвал того явно главный в четверке.
– Не спеши, почтенный, – возразил Санька. – Назови свое имя, и я
обещаю тебе, что мы найдем предмет для разговора.
– Не для твоих поганых ушей мое имя, – еще более надменно
ответил главарь дауров.
– Но подожди! Хотя бы, выслушайте меня!..
– Лоча так настойчиво просит, – сухо прокряхтел самый старший из
переговорщиков. – Значит, нож за его спиной уже просит крови…