– Ну что, поехали? – спросил он меня и помог снова сесть в салон
авто.
Иван
Девушкам в моей жизни место было. Но
не главное, не центровое, а промежуточное, что ли.
Я всегда считал все эти дикие
страсти, мелодрамы и трагедии на любовной почве блажью. Смотрел на
всех влюблённых со здоровой долей скептицизма.
Ну, вот Ян. С ним всё понятно. Несса
– девочка хорошая, правильная, умная, чистая. Она – нераскрывшийся
бутон. Он, молодой балбес, ей под стать: тоже правильный, несмотря
на молодость – в чём-то даже старомодный и несколько
приторможенный, как робот.
Яну двадцать четыре, мне на десять
лет больше. Я взрослее, мудрее, опытнее, прошёл не совсем лёгкую
школу жизни, испытал кучу потрясений, приключений, кидался из
крайности в крайность и диких страстей тоже не избежал.
Но всё, что происходило между мной и
девчонками, я никак и ни разу не мог считать «любовью всей моей
жизнью». Скорее – страсть, вожделение, сумасшедшее влечение. И всё
ниже пояса. До груди, где очень исправно билось моё сердце, никто
не доходил.
Нет, у меня там не панцирь. А я не
бездушная дубина. Просто в жизни моей всегда были несколько иные
приоритеты. Когда мозги на место встали, я решил, что хочу чего-то
в жизни добиться. Выбраться из ямы бедности, стать кем-то, иметь
своё собственное дело и ни перед кем не прогибаться.
А девушки… их всегда в моей жизни
хватало, но это не то, на что следует делать ставку. Сегодня одна,
завтра – другая. И ничего глобально не меняется.
И вот теперь на руках у меня мелкая
собачонка-папильонка, шебутная, беспокойная, как птичка. А я как бы
за неё в ответе.
Нет, Шуша держалась хорошо. Даже
хорохорилась и показывала миленькие зубки. Пыталась задирать нос и
язвить. Но хватило её ненадолго. Эпизод с выкинутым на помойку
телефоном не в счёт. Там я её немного мог понять: привычный мир
рухнул, а к новому она пока готова не была.
Мы высадили Яна и Нессу неподалёку
от дома Олеси – сестры Яна по отцу, и на этом этапе наметился
глобальный переворот.
Я увозил девчонку прочь, а она
прилипла к заднему стеклу и смотрела на удаляющуюся сестру так,
будто жизнь её закончилась. Это было непривычно и немного жутко.
Всё равно что ребёнка обидеть – беспомощного и беззащитного.
– И-и-и… - заскулила она тонко и
жалобно, как только мы повернули, и смотреть стало не на кого.
Рухнула на сиденье, словно у неё кости сломались. Ну, точно, как
маленькая собачка, потерявшаяся в огромном городе.