Взбив прическу и облизав губы, демонесса поправила пышный бюст в декольте. «Главное — потом уговорить его срочно найти родителей, и дело сделано, — думала она, — назад дороги не будет. Жаль, времени маловато, всего пара часов...»
А Поликарпыч, уже радостно кивая сам себе, вопил, что, конечно, демонесса может войти и он ее ждет не дождется.
Проскользнувшую в дверь девушку постерегало огромное разочарование. Вместо желанного вампира она увидела в бассейне осоловевшего от зелья золотого карася, пускающего в воде розовые пузыри.
— Красотка, мы с тобой отличная пара, — завопил окончательно потерявший мозги Карп. — Зачем тебе Генрих? Он ску-у-учный!
Окинув взглядом ванную комнату, Малиген поняла, что все полетело в тартарары.
— Эликсир был в единственном экземпляре. Всех ингредиентов для нового у меня с собой нет, а эта болтливая рыба, очухавшись, может проговориться.
Злющая как мегера демонесса приняла боевую форму, и над карасем нависла огромная пасть с зубами в несколько рядов.
— Какая прелесть! — Рыбех попытался потыкать плавником в какой-нибудь зуб. — Лангольеры отдыхают! Моя русалочка, ты будешь охранять свою рыбку от местных пираний.
— Запомни, пока нежареная рыба, — прошипела зубастая пасть, — когда очнешься, только попробуй кому-нибудь проболтаться!
Но похоже, Поликарпычу море уже было по колено, он запел:
— Тебя карасик полюбил глубокой трепетной любовью
И червячков тебе носил, клал мух и мошек к изголовью.
С тобой мы выйдем погулять, ты запугаешь всех соседей,
Если медведя оседлать, за саранчей в поход поедем!
Девушка вернула обычный облик и, красная от ярости, выскочила из ванной, а потом и из комнат вампира. Она не видела, как вывернувшая из-за угла коридора бабушка Джеральдина, смотря ей вслед, возмутилась:
— Безобразие! Еще не познакомились толком, а уже полуголая из его комнаты скачет! Совсем молодежь распустилась, одно слово — демонесса. — Она сплюнула. — А Генрих-то хорош, ну да ладно. Пусть выбирает, мне с ней не жить, — мудро рассудила бабуля и направилась дальше по своим делам.
А ничего не подозревающий Кронов в это время неторопливо подходил к комнатам карася, хмурясь и осматривая все кругом.
Воры не слышали, как он шел по коридору, звук шагов заглушили ковры. Щелчок нажатой ручки и легкий скрип открывающейся двери прозвучали для них как гром среди ясного неба. Запаниковав и заметавшись на месте, они спрятались, кто куда успел. Хефа от камина рыбкой метнулась под находившееся рядом кресло и подтянула вниз уголок лежащего на нем пледа, а Корик залез под стол, у которого стоял, и сжался там в обнимку с полупустым мешком.