– Зовите его ко мне, – небрежно взмахнув рукой, распорядился Маркус. Любопытно, который из двух его собутыльников решил его навестить?
Ответа долго ждать не пришлось.
– Похоже, ваш дворецкий меня недолюбливает, – с ухмылкой сообщил Смитфилд. – А я думал, мы с ним поладили. Я дал ему монету, когда он принес новую непочатую бутылку бренди. – Смитфилду был свойствен легкий сарказм, и в этом они с Маркусом были похожи. Даже интонации порой совпадали.
Следует признать, что, остановив свой выбор на Смитфилде, Маркус поступил правильно. Один верный поступок – это уже что-то. Хотя…
– Сегодня у меня нет времени на выпивку. И потом, разве вы не устали? Лично я устал, хотя и поспал пару часов. Как раз когда я собирался прилечь, прибыла девочка.
Смитфилд проигнорировал далеко не тонкий намек Маркуса и уселся на стул, который совсем недавно освободила гувернантка. Только, в отличие от нее, он не присел на краешек, а вальяжно развалился, широко расставив ноги, и, откинувшись на спинку, принялся качаться на двух хлипких ножках.
«Хм. Надо бы попробовать эту позицию. Вполне возможно, она окажется удобнее, чем та, которую я облюбовал».
– Она все еще здесь? – В голосе Смитфилда слышалось неподдельное удивление.
– Да. – Маркус ненадолго задумался, вспоминая, что советовала ему гувернантка. – Девочка только что приехала в столицу. Она дочь моей дальней родственницы, которая умерла в Индии. – Они со Смитфилдом оба знали, что это ложь, но Маркусу надо было начинать практиковаться. – Я оставил свою дальнюю родственницу у себя. Что еще я мог сделать?
Смитфилд вместо ответа многозначительно промолчал, пристально глядя на Маркуса. И этот взгляд сказал все, что было на уме у обоих: аристократы, как правило, не селят у себя бастардов. Больше того, они их почти никогда не признают своими отпрысками и без всяких угрызений совести вышвыривают на улицу. Как бы там ни было, Маркус поступил на редкость ответственно и гуманно, притом что ответственность и гуманность были ему совсем не свойственны. Он никогда ни о ком не заботился, разве что изредка о самом себе, потому что по большей части о нем заботились другие. И то, что его беззаботная жизнь протекала бок о бок с беззаботной жизнью его слуг, было чистой воды совпадением. Хотя, возможно, жизнь прислуги лишь казалась ему беззаботной.