– Сам он пидор, жену так дубасить… Не переживай, Башмакова. На каждого человека-паука найдется человек-башмак!
– Черт с ним. Сама, дура, терпела, старалась семью сохранить. Дотерпелась! Сегодня лопатка, а завтра что, нож?
Ира покачала головой. Кто, если не она, поймет, до чего тошно, когда остаешься совсем одна?
– Как мне дальше жить?
– Динка, ты трудолюбивая. Вон как на своего козла горбатилась. Найдешь работу.
– Кто меня возьмет? В справке об инвалидности черным по белому тебе: нетрудоспособна в обычных производственных условиях. Если бы не рука!
– Я слышала, инвалидам пенсии увеличили. Может, проживешь?
– У кого была большая, тем и увеличили. А у меня третья группа, знаешь, какие это копейки?
– Бред! Вон, у хозяйки ларька, в котором я работаю, палец на ноге гноится. Так ей вторую группу дали! А у тебя правая рука нерабочая, и третью…
– Я левша.
– У тебя нет ларька, – вздыхает Ира и на минуту замолкает. – Может, ты и права, к черту вещи, пусть подавится. Начнешь жизнь сначала, забудешь Олега, вместе с его домом, мамашей-командиром и дочкой-жирдяйкой, как страшный сон.
– Ир, я же совсем забыла! – подпрыгиваю на стуле. – Катя осталась дома одна!
– Подумаешь! Ничего с твоей Катькой не будет, разве от страха похудеет на пару килограммов.
– Ир, я же ее ударила, – снова опускаюсь головой на стол, прижимаюсь лбом к холодному пластику. – Когда Олег на меня налетел, я спряталась в ванной. Дождалась, пока он уйдет на работу, а потом вышла и стала Катю к бабушке собирать. Она, как обычно, закапризничала, свекровь по телефону на меня наорала, а я не выдержала, ударила Катю по щеке и убежала. Даже входную дверь не заперла.
– Постой! Ты свекрови звонила?
– Да, сказала, что приведу к ней внучку.
– Так чего ты переживаешь? Она вас не дождется и пойдет проверять.
– Когда это будет, а там Катя одна. Она упала, ревет небось… А вдруг она ударилась?
– Дин, подумала б ты лучше о себе. Ничего твоей Катьке не будет, она весит в два раза больше тебя. Скажи спасибо, что сдачи не дала, а то мало бы не показалось.
Я прислушиваюсь к голосу подруги, ее слова гипнотизируют уставший разум. Ира права, больше ничего плохого не случится, я могу расслабиться и отдохнуть.
– Кофе будешь? – она берет с полки над столом банку «Нескафе». – Я тебе на кофейной гуще погадаю.