И сколько бы каждый из нас по планете не бегал,
Себе мы всегда остаёмся верны – до конца.
Оплавленный день в неизвестность прохладную канет,
Почуяв, что вечер объятья свои распростёр.
Уснут утомлённые путники, за рюкзаками
Присмотрит надёжный соратник – трескучий костёр.
* * *
Моему другу А.
Небрежно сжимая суровой реальности ткань,
Не с целью казаться значительнее и сильнее,
Менять стихотворные строфы и судьбы умея,
Он жил не спеша в ожиданье иного витка.
Частенько ловя торопливое время за хвост,
Он плёл из него золотисто-медовые строки.
Всегда оставаясь непонятым и одиноким:
Опасных оккультных боёв – неизменный форпост.
В зелёных глазах – осознание главных начал,
На шее и пальцах – из верных камней амулеты.
Он – тот, кто способен из тьмы спроецировать лето
И кто в справедливой войне не опустит меча.
* * *
Засияла клубника-заря незатейливым глянцем.
И свежо, словно лето жару бережёт про запас.
Мне упасть бы в шаманское небо лазоревых глаз
Нереальных твоих…
И по новой влюбляться,
влюбляться!
Мне бы просто держать тебя за руку –
долго и нежно,
Согревая ладонью ладонь, и с улыбкой молчать.
Ты – источник живительной силы, начало начал,
И огонь твой – маяк в темноте
беспробудно-кромешной.
Я, конечно, дождусь,
непременно дождусь звездопада.
И увидев, как с неба сорвётся внезапно звезда,
Загадаю, чтоб хоть ненадолго могла иногда
Окунаться в шаманское небо любимого взгляда.
Конец ознакомительного фрагмента.