— Что же ты все таки искала ночью в темноте?
Его вопрос звучит тихо, но я слышу в нем стальные
нотки. Мужчина нежно заматывает мне рану, слишком правильно делая перевязку,
что я не сразу слышу вопрос.
Спохватившись, я выдаю первое, что приходит на ум.
— Кухню.
— Как интересно… — вкрадчиво тянет Аким. — А почему
свет не включала?
— Так боялась… разбудить боялась всех.
— Невероятная забота о людях, которых ты не знаешь…
Между нами повисает неловкое молчание, а я закусываю
губу. Ну не говорить же ему, что я боялась, что меня заметит именно он. Не
хотелось обнаруживать свое присутствие посреди ночи в чужом доме, да еще и по
такому дурацкому поводу.
Вспомнив о еде, мой желудок, будто нарочно выдает
громкое урчание.
— Теперь понятно. Ты голодна. Что ж не пришла на
ужин?
Откуда он и это знает? Удивляюсь я мысленно, но сама
отвечаю:
— Уснула. Устала вот и уснула.
— Хорошо, Рита, готово! — нехотя отпускает мою ногу
Аким.
— Спасибо вам, правда. Но я, наверное, пойду…
Соскальзываю с края ванной и иду к двери, в спину
слыша лишь тихое:
— Куда?
— Так спать… — растерянно отвечаю я, обернувшись.
— Нет. — Только и говорит Аким, прежде чем снова
подхватить меня на руки. Я оказываюсь прижата к его обнаженному торсу, ощущая
жар сквозь тонкую ткань халата. Упрямо уперевшись руками в его грудь, я
взвизгиваю:
— Пустите, слышите? Я могу дойти сама!
— Не кричите, Рита, мы идем на кухню. Вряд ли у вас
получится дойти с перевязкой. Не сопротивляйтесь.
Да, ему легко говорить. Это не он сейчас чувствует
то, чего не должен чувствовать нормальный человек в данной ситуацию А именно
жар внизу живота и дикое желание ощутить руки мужчины, который несет меня, на
своей обнаженной коже.
Боже, что со мной?
Это его забота! Все дело в ней! Всю жизнь я видела
от мужчин, включая отца только безразличие, и слышала неизменно повторяющуюся
фразу «Хватить ныть, соберись». Ни разу мне никто не бинтовал раны и не дул на
коленки. А вот теперь я таю. И перед кем? Перед тем, кого еще вчера ненавидела
всем сердцем? Я и сейчас его ненавижу, но к этому чувству присоединилось
другое, более навязчивое и болезненное.
Я должна взять себя в руки!
— Вот и пришли! — выдает мужчина и аккуратно
усаживает меня на высокий барный стул.
Он по-деловому ищет что-то в холодильнике и
выставляет передо мной разные блюда.