Девушка прикусила губу и медленно расстегнула пальто. Маргарет отсутствовала всего сутки, стоило ли поднимать панику?
А предаваться панике?
Эмма достала из кармана телефон и набрала номер Маргарет. Он оказался заблокирован. После нескольких безуспешных попыток пробиться через непреклонного оператора, девушка сняла пальто и прошлась по комнате соседки в поисках хоть какого-то намёка на место работы Маргарет. Где она работает? Ночной клуб, бар или нечто иное? Как-то Эмма пыталась выяснить это, но рассказ Маргарет о том, как она трудится в Deutsche Bank, звучал не слишком убедительно.
В процессе поисков девушка нашла своё летнее платье, туфли на каблуках, которые, как она думала, остались дома, давно потерянные тушь и крем, золотые серёжки и даже плеер, который, она была уверена, у неё украли в метро месяц назад.
Ну и поделом ей!
Эмма бросила плеер на кровать и вышла из комнаты, хлопнув дверью. Страшно хотелось есть. В холодильнике обнаружился листик салата, половина контейнера с помидорами черри и даже открытая пачка феты. Сделав из этого салат, Эмма закрылась в своей комнате и достала ноутбук. Она хотела почитать что-нибудь лёгкое и позитивное, но вместо этого по привычке открыла свою почту, где в самом верху списка висело письмо от Фейербаха. Девушка всё ещё злилась на свою соседку и в глубине души даже радовалась, что её нет сегодня дома. Масла в огонь добавляла ещё и вчерашняя встреча со Штефаном, которая одновременно и тяготила, и волновала её, и определённо требовала чего-то более решительного с её стороны, поэтому, особо не раздумывая, она взяла телефон и набрала номер. Как только на другом конце взяли трубку, Эмма без лишних предисловий, произнесла: «Я согласна».
Кабинет господина Лиона, владельца ночного клуба Lion’s Court, был обставлен в духе эпохи рококо – настоящее царство причудливых завитушек и изящных линий. Золотая виноградная лоза щедро оплетала шёлковые бордовые обои, причудливо переплетаясь с коваными подсвечниками. Их мягкий приглушённый свет создавал в комнате уютную, почти интимную атмосферу.
Мягко ступая по ковру изысканными атласными туфлями с бриллиантовыми пряжками, которым позавидовала бы сама английская королева, Лион дошёл до стола, положил на него трость и повернулся к полицейским.